Неправильный лекарь. Том 4

Измайлов Сергей

— Когда придут теперь? — спросил отец таким тоном, словно хотел подловить меня на ошибке.

— Через три месяца, — спокойно ответил я. — В марте теперь. Потом через полгода и через год.

— Хм, молодец! — улыбнулся отец. — Всё правильно сделал, надо наблюдать.

— А я думал ты занят, раз по телефону звонил, а не зашёл.

— Был занят, — хихикнул отец. — А потом чувствую, что что-то интересное происходит без меня. Дайте и мне стакан, отличный повод для шампанского, пусть и безалкогольного.

— Пётр Емельянович, — сказала Света,

воспользовавшись паузой. — Может тогда вы скажете тост?

В любой другой клинике медсестра не только не позволила бы себе что-то сказать руководителю клиники, но и присутствовать бы не смела, но у нас в некотором смысле демократия, которую медперсонал очень ценил и не злоупотреблял такой ситуацией. Но сейчас с её стороны было довольно смело. Зато своевременно.

— А почему бы и нет, Пётр Емельянович? — подхватил её предложение Илья, за что смутившаяся было своей решительности Света ему благодарно кивнула.

— Естественно скажу, — улыбнулся отец. — Это же мой сын, которым я горжусь!

Мы подняли стаканы, которые предназначались не для шампанского, конечно, а для сока. Отец произнёс такую речь, что слёзы навернулись даже у лежащей на блюде запечённой стерляди. Всё вокруг стало, как в тумане.

— Ну что вы все в самом деле? — растерянно спросил отец. — Я же тут вроде лук не резал.

— Мушка какая-то в глаз попала, — пробормотал Юдин, задрав очки на макушку и яростно растирая глаза.

— В шампанском газов много, — выдала свою версию Света.

Я молча махнул рукой и обнял отца. Думаю, это нормальное поведение после всего того, что он только что сказал. Через пару минут все были готовы начать праздновать. Хорошо, что я заказал всего много. А ещё хорошо, что позвал маму, Виктора Сергеевича и Владимира Борисовича после того, как отец выступил с этой душещипательной речью и они не видели её слезоточивого действия.

Ближе к часу, когда все уже были сыты, а безалкогольное шампанское закончилось, отец сказал, что нам пора ехать. Я с родителями отправился в главное полицейское управление, а Илью и Виктора Сергеевича завезли в лечебницу «Святой Софии». Я попросил Дядю Витю сказать секретарю, что я немного задержусь и практические занятия со знахарями отменять не надо.

В кабинет Павла Афанасьевича впустили сразу, он нас ждал.

— Мы допросили вторгшихся в ваш дом, — сказал Белорецкий, когда мы расселись по своим местам напротив его стола. — Они сначала категорически не желали ничего рассказывать, но, когда в допросную вошёл наш всем известный мастер души, резко передумали и начали давать показания. Оказывается, главный лекарь клиники на Рубинштейна ничего не знал об их договоре с Баженовым. Как это возможно, я не совсем понимаю, скорее всего надо будет допросить и его. Почти половина лекарей в его заведении начали пользоваться амулетами, а он просто сидел и радовался, что растут результаты? Причём не у всех, а у определённой группы специалистов. Ни за что не поверю!

— Да, не логично, — кивнул отец. — Когда я составлял

статистический отчёт, я уже понял, что там не всё в порядке, хотя главный лекарь уверял меня, что амулетами у него никто не пользуется и договора с Баженовым он заключать не стал.

— Вот то-то и оно, есть вопросы к нему, — согласился Белорецкий.

— А эти двое сказали, зачем они влезли в наш дом? — спросил отец.

— Хотели по поручению Баженова найти и украсть золотой Амулет, — усмехнулся Павел Афанасьевич. — Видимо они считают, что он находится у вас дома, а не лежит у нас в хранилище в сейфе.

Мы с отцом многозначительно переглянулись. Белорецкий это заметил и забеспокоился.

— Вы что, хотите сказать, что его там нет? — холодно спросил он. — Он у вас?

— Павел Афанасьевич, — обезоруживающе улыбнулся отец. — Разве мы похожи на медвежатников? Как мы, лекари, сможем добраться до вашего сейфа? Но, проверить наличие в сейфе амулета не помешает.

— Тогда идёмте прямо сейчас, — сказал Белорецкий и уверенно встал из-за стола.

— Сейчас, так сейчас, — ответил отец и мы, как утята за уткой, отправились вслед за главным полицмейстером.

Через пять минут мы уже достаточно углубились в подземелья и подошли к массивной круглой двери. Не знаю, почему Белорецкий решил нас привести в святая святых главного управления, видимо хотел продемонстрировать системы безопасности и надёжность хранения могущественного амулета именно здесь.

После нескольких хитрых манипуляций дверь начала медленно открываться, потом мы вошли внутрь. По пути Павел Афанасьевич открыл ещё пару тяжёлых бронированных дверей, ведущих в ответвления главного коридора, и мы попали в квадратный зал метров пять на пять, стены которого состояли их банковских ячеек. И зачем столько всего в полицейском управлении? Или здесь все богатеи города и губернии хранят свои ценности?

Белорецкий специальным ключом открыл одну из ячеек, вытащил оттуда металлический ящик, который открыл другим ключом, предварительно положив его на специальный стол, стоявший в центре помещения. В ящике лежала знакомая шкатулка, обложенная упаковочными пенопластовыми шариками. В шкатулке лежал золотой амулет, как две капли воды похожий на тот, что лежит у меня дома в ящике стола. Без всяких замков и бронированной двери.

— Всё на месте, — констатировал Белорецкий и начал упаковывать амулет обратно.

— Подождите пожалуйста, — сказал я, пока он не засунул ящик обратно в банковскую ячейку. — У меня есть идея.

— Какая? — насторожился Белорецкий, но ящик вернул обратно на стол.

— Предлагаю попытаться поймать этих охотников на живца, — решил я рискнуть.

— Имеете ввиду отдать вам амулет и устроить засаду у вас дома? — спросил он. В глазах вечно невозмутимого начальника полиции читалось сомнение.

— Почти, — улыбнулся я. — Я раздобыл инструкцию от этого амулета, у него есть функция распознавания хозяина и наказания того, кто решит его похитить.