Непридуманная сказка
Шрифт:
– И что, вы всех детей помните? А, Валентина Павловна?
– Ой, да многих помню! Как их забыть-то? Все ведь через сердце прошли. У нас ведь борьба идёт за каждого ребёнка, чтобы они в семью попали. Я даже на хитрость иногда иду. Заставляю на руки взять, подержать, один на один с ребёночком остаться. И ведь помогает!
Сейчас девочка лежит от ВИЧ-инфицированной мамы, перинатальный контакт. Она не здесь, в инфекционном корпусе пока. Привезли такую крошечку, недоношенную, ей надо в тепле лежать. Мы уж её кутали, грели. Вот и
А было так… Пришли батюшка с матушкой из соседнего города. Они посмотрели на эту девочку. Матушка светленькая, девочка на неё похожа. Я не знала, что он батюшка, и говорю: «Вы уж её покрестите сами, мы пока не успели». А матушка мне отвечает: «Да мой муж батюшка. Так что всё сделаем». Я предполагала это, конечно, похож он на батюшку, но решила издалека начать, неудобно же в лоб спрашивать.
Мы о малышке поговорили. И я, само собой, предупредила их сразу, что девочка от ВИЧ-инфицированной матери. Они ушли.
Потом матушка позвонила: «Валентина Павловна, я не приду. Слабая я. Не смогу я на ребёнка каждый день смотреть и понимать, что малышка умирает, а я ничем помочь не в силах». Я её ну уговаривать: «Да вы что? Девочка так на вас похожа! Она вас ждёт! Вы приходите, поговорите с ней! К ней же никто не приходил, вы – первые! Она только вас ждала, и вдруг вот так!» У матушки-то, бедненькой, было состояние смятения: всё-таки ВИЧ, у них нет детей, это первый ребёнок, она и испугалась. Я ей опять: «Скоро анализы будем делать, и вы увидите: не будет никаких последствий! Так ведь часто бывает, почти всегда!»
На следующий день меня на пост вызвали, смотрю – матушка стоит: «Я пришла». А сама и глаз поднять не могла, переживала так. Она девочку взяла на руки, стала её рассматривать, говорить с ней, подержала её, положила в кроватку, села рядом и сидит. Я ей: «Вы идите, идите!» Нет, не уходит. Я снова: «Идите, девочке отдохнуть нужно». Отвечает: «Я её покормлю». Я уж специально начинаю: «Уходите!» А она не уходит. Ага, думаю, стоп! Значит, дрогнуло уже что-то! – Валентина Павловна повернулась к Вадиму и озорно улыбнулась. – И решили они девочку взять. А на днях результат последних анализов пришёл: ВИЧ не обнаружен! Ещё одно чудо!.. Не веришь, небось?
– Я верю, - глухо пробормотал потрясённый Вадим, пытаясь не выдать своего состояния.
– То-то… - глаза Валентины Павловны сияли. – Или вот журналист один к нам ездил. Известный, телевизионщик. Но я тебе не скажу, кто именно. Ни к чему это. Они с женой за мальчиком пришли, он уж больно мальчика хотел. А в палате девочка с гепатитом лежала. Они уже пошли документы подавать, чтобы сына забрать. Да только журналист тот на пороге обернулся и увидел глазки девочки через прутья кроватки… Теперь у них сын и дочка. Никакой гепатит, никакая болезнь не остановит родителей, тех, кто по-настоящему хочет детей.
Ещё девочка была, которую я потом под опеку взяла… Ой, я, наверное, полжизни потеряла с этим ребёнком! Малышке сейчас два
А у нас тогда одна женщина лежала с ребёнком. Она на девочку посмотрела и позвонила родственникам, туда, в свою страну. И родственнице говорит: «Ты знаешь, есть девочка очень хорошенькая, приезжай!»
Та и приехала. Ей около сорока лет, сама врач, эпидемиолог. А муж на рынке здесь работает. Пришла эта родственница к нам, как увидела девочку, схватила её и говорит: «Всё, это мой ребёнок! Этого ребёнка я родила». А проблем очень много: ни гражданства, ни прописки нет. Ей и сказали, что ничего не получится. Они с мужем ко мне, попросили оформить временную опеку, чтобы ребёнка, пока они будут с документами разбираться, никому не отдали. А как я могла на себя такую ответственность взять?! Я в кабинете закрылась и молюсь: «Боже Милостивый, помоги!»
Что тут было! Она на колени перед дверью встала и рыдает: «Мне без этой девочки жизни нет!» Так и плачем: она за дверью, а я в кабинете. Отец кричит: «Валентина Павловна, спасите! Я ведь жену потеряю. У меня ребёнка нет, а теперь и жену потеряю!» В коридоре всё отделение собралось. Врачи, сёстры, санитарки, мамочки с детьми. Что тут делать? Я вышла и говорю: «Я не знаю, как вам помочь». А помочь хочется, я же мать, я же понимаю, каково это…
Ну, и прописала я их к себе и опеку оформила. Вот мы по инстанциям набегались! Я взяла отпуск за два года и занималась документами.
Они мне теперь звонят в любое время, знают, что не чужие. Если Леночка болеет, я ночей не сплю – переживаю. Пока они ещё у меня так и прописаны все втроём, я даже квартиру поменять не могу, хотя недавно сын хороший вариант нашёл… Но я им верю… Как не верить?!
Сейчас Леночка такая красавица стала! Хорошо говорит по-русски. Видит меня, бежит, ручки раскинет и кричит: «Баба Валентина! Самая лучшая моя баба Валентина!»
– Как же вы со всем справляетесь?! Хоть кто-нибудь помогает?
– Конечно! Что ты! Людей хороших знаешь как много? Я столько лет прожила, а только в одном убедилась: людей хороших очень много. Больше, чем мы думаем.
Вот волонтёры очень помогают. Звонят, спрашивают, нужно ли нам что-нибудь. Кроме Любаши, ещё Милочка у меня есть, волонтёр, помощница моя. Один раз звоню: «Милуша, манеж нужен срочно! У нас ребёнок такой, что мы не углядим за ним!» Скоро манеж уже у нас был. Из Королёва мужчина привёз. Ведь не ближний свет. А он все дела бросил и привёз.