Непридуманные истории Мавридики и её друзей
Шрифт:
Он стоял и смотрел вверх, жёлтый свет лился оттуда, это то большое, круглое, оно горит, освещая всё вокруг.
И когда оно очень большое, ему хочется выть.
– Аууууууу, авввуууууу, ойвуууууу.
– Ууууууу, вауууууу, – отозвался его брат.
Где-то ещё ответили.
Нужно идти, братья зовут, они тоже не могут справиться с этим желанием выть.
– Бать, там это… волки воют…
– Слышу, – мужчина сидит у печки, курит самокрутку и
Вроде пока далеко, пригон закрыл?
– Да, закрыл.
– Тайгу с Дружком в сени заведи.
– Ладно.
– Ворота надо все проверить, сам пойду.
– Не доверяешь?
Отец строго посмотрел и усмехнулся в усы.
– Дров подкинь, мороз будет, и на утро в сенки натаскай.
– Дак натаскали же, бать.
– Ну всё тогда, скидывай пимы и полезай на печь, ну или книжку возьми почитай.
– Бать, я это… сходить хотел.
– Нет, нет, Ваньша.
Иван знал, с отцом спорить бесполезно.
Зашёл в хату, скинул пимы, насупившись, полез на печь.
– Ванюша, сынок, ты что? Приболел?
– Нет, мама. Батя вон. Я, мама, погулять хотел… А он…
– Ты что, сынок, – мать испуганно посмотрела, – не слышал? Воют.
– И что, мама? Всё детство ребята на салазках катаются, а я, как стемнеет, и домой, ну сколько можно…
– Ты же знаешь, Ваня…
– Да мама, никто в эти сказки не верит! Прямо волк много лет…
– Замолчи! – мать маленькая, худенькая, подпрыгнула на стуле, подбежала к уже высокому Ивану и замахала у него кулачками перед лицом, – Замолчи!
В сенях ухнуло, отец захватил после обхода ещё охапку дров, кинул на уже имеющиеся дрова.
Приласкал Тайгу с Дружком, потрепал их, щёлкнул тяжёлый засов, зашёл в избу, разулся, посмотрел на хмурого Ивана.
– Мать, чайку сделаешь?
– Сейчас, сейчас.
– Ты что, Ваньша, по-большому, што ле, хочешь?
– Да, бать.
– Ну а чё стоишь, глаза пучишь?
– Ууууу, ууууувввауу, – отвыл последние аккорды своей песни Он, выглянула Мать.
Спросила взглядом:
– Куда?
– Туда, – ответил.
– Не ходи, – просит Мать.
– Не могу, – машет Он головой, – не могу.
Он понюхал воздух и затрусил в сторону деревни, по бокам бежали присоединившиеся к нему Брат, Сын, ещё один Сын, и еще, ещё, еще.
Они не были голодны, но пришли к деревне.
Он знал, где живёт враг, знал…
Тогда Он был молодой, и враг был моложе, Он не простил и не забыл, Он отомстит, Он тоже заберёт щенка. Он ничего не забыл.
Они встали полукругом, на камне недалеко от деревни, подняли головы и завыли…
Они не были голодными – просто пугали, Он и его стая предупреждали:
– Авввууу, – завыл Дружок.
– А ну цыц, молчи, – отец рассердился, – а ну… молчи, Друнька, молчи… Заходи, ну.
Отец завёл собак в дом, белая с пушистым хвостом Тайга сразу подошла к хозяйке, хвост колечком, просит со стола.
– На, на, лизоблюдка, – смеётся хозяйка, – бери.
Тайга осторожно и аккуратно взяла из рук хозяйки кусочек чего-то вкусного и с хитрой лисьей мордочкой отошла к печке, улеглась и принялась осторожно кусать.
– Дружок, Друня, иди, иди, на.
Пёс, осторожно посмотрев на хозяина и получив от него одобряющий кивок, подошёл, волоча хвост по полу и чуть пригнув голову.
Ощерил зубы, взял кусок в рот, ушёл и лёг около порога.
Попив чай, выключили свет и легли спать.
Они больше не пугали, вернулись в лес и пошли на охоту.
Мать дремала, щенки спали, она подняла голову, принюхалась.
– Цел?
– Цел.
– Все живы?
– Все.
– Голоден?
– Нет, тебе принёс и щенкам.
Мать встала и, потянувшись, принюхалась, легла около входа и начала грызть мясо, вяло урча.
Он задремал, положив голову на лапы, устал…
Надо людей собирать, волки к деревне подходят, не боятся уже ничего.
Собрались, взяли разрешение на отстрел.
– Бать, возьми с собой, – ни на что не надеясь, проговорил Ваня.
– Нет.
– Ну батя.
– Я сказал нет, Ваньша. Сиди дома. Он меня на бой вызвал.
– Аааа, батя, да прекрати ты, это же волк – животное, а не человек.
Отец глянул из-под насупленных бровей.
– Цыть, Ваньша. Не смей. Сиди, сказал, убью Серого, тогда будешь ходить.
Отец был немногословен. Закинув на плечо ружьё, взяв широкие лыжи, пошёл к дому лесника Сидорова, куда собирались мужики и молодые парни, будет облава.
– Ваньша, ты куды?
– Мам, да я сена кину Жданке да овец посмотрю, там одна должна окотиться.
Мать посмотрела пристально на сына.
– Ваньша, смотри, не смей ослушаться отца.
– Да мама, я же сказал.
Проверив овец, посмотрел на сукотную, лежит, спокойно жуёт жвачку, моргая круглыми газами, прикрывая их чёрными веками.
– Бе, – коротко бекнула.
– Лежи, лежи, я здесь, если что…
Заглянул к Жданке, закрыл, проверил все запоры, зачем-то вышел в огород.
Где-то завыли волки.
Ваня вздрогнул, вздохнул, повернулся идти домой, мелькнула серая тень.