Непридуманные истории Мавридики и её друзей
Шрифт:
Теперь уйдёт.
– Отец, он не заберёт Дружка?
Отец покачал головой.
– Теперь нет.
– Где ты был? Почему стреляли?
– Мы уйдём.
– Куда?
– Дальше.
– Почему? Ты опять ходил туда?
– Да. Наш сын, он живёт у людей. Он не умеет передать мысль, может плохо, слабый сигнал.
– Он жив?
– Да…
– Я хочу его увидеть.
– Опасно.
– Я хочу видеть моего сына.
– Хорошо. Но потом мы уйдём.
Тайга
– Ну что ты где попало ходишь?
– Не ругай, я охранял человека.
– Я волновалась.
– Я знаю, мама.
Тайга лижет своего сыночка.
Он почувствовал дикое желание… завыть.
– ОооооуууууууОооооуууууууу.
Они появились незаметно, стоят оба, большие, сытые, красивые.
Волки, Дружок ощерился, прикрывая собой собаку – мать.
– Сын… Услышь… Не бойся… Мы пришли не драться…
Волк поменьше в нетерпении перебирал ногами.
В голове у Дружка раздался мелодичный звук.
– Мой мальчик, мой сынок. Из первого помёта, ты такой большой и красивый, я пришла посмотреть на тебя, не бойся… Подойди… Я твоя мать…
Дружок сделал неуверенный шаг, потом ещё и ещё.
– Мой сын, я прикрывала тебя своим телом, я знала, я чувствовала, что ты жив.
Тот человек, он спас тебя.
Мать потёрлась носом о своего мальчика, воняет человеком и собакой.
– Мать… Ты мой мать. Я тебя помнить… Он мой мать… Она кормить…
– Пойдёшь с нами, сын?
Он помолчал, а потом послал сигнал.
– Нет! Я друг человек, мой мать… кормить молоком.
– Скажи своей матери, что никто и никогда не обидит её. Она сберегла моего сына.
Прощай сын, помни, ты волк…
Странно, но волки ушли. Говорят, видели, как целая стая во главе с матёрым вожаком и рядом большой серой волчицей шли вглубь, в тайгу.
Ваню стали отпускать на гуляния вечером.
Дружок? Что Дружок? Раз в месяц он вспоминает, что волк, и поёт свою песню.
– Оооооуууу. Оууууууууу.
– АууууАввуувуву, – отзывается где-то далеко в тайге голос, иногда к нему присоединяется тот, мелодичный.
– Я вооолк. Я воолк, – поёт свою песню Дружок, – отец, мать, я помню, что я волк, но я люблю своего человека.
– Сыыын. Иди к нам. Мы тебя тоже любим.
– Будь там, где твоё сердце, мой сын.
Это я, твоя мать, тебе говорю…
Вставай, барин
– Вставай, барин, чё разлёгси, солнце-то, считай, высокооо.
Никита подскочил как ошпаренный. «Что за?..»
Он ехал с дачи, от матери с отцом, вёз кабачки, помидоры. Ему приспичило по-маленькому – морсика надулся, брусничного, а брусника, между прочим, мочегонная,
Сел в машину, прикрыл глаза, и вот…
Стоит посредине какого-то луга: трава по колено, птички поют, бабочки со стрекозами в салки играют, запах мёда и ещё чего-то, – напротив стоит мужик.
Никита поморгал, потряс головой, мужик не пропадал – он стоял и, улыбаясь во весь рот, держал косу на плече. И всё бы ничего, да одет мужик был странно.
Лапти, самые настоящие лапти!
Ноги до колена обмотаны тряпкой какой-то и перетянуты верёвкой, штаны, сверху безрукавка, под ней рубаха, с косым воротом, бородка аккуратная – ну этим-то как раз никого не удивишь – сейчас все с бородой, а он, Никита, не любит и не хочет бороду, – картуз.
«Ещё цветок за ухо, гармонь под мышку, и образ был бы закончен», – подумал Никита.
– Ну, цвяток могу, положим, сорвать, а вот с гармонью, брат, тут посложнее будя.
– Чего? – Никита подпрыгнул. «Он, что, вслух это сказал? Видимо, от удивления, да уж».
– Ну что, барин, идём.
– Куда?
– Как куда, косить. А то трава росу скинет, как посуху косить-то, ты чаво?
– Я не умею.
– Научу, ты иди, главное, за мной. Меня Евдоким зовут.
Евдоким произносил слова со странным окающим акцентом, делал ударение на О.
– А меня Никита.
– А я знаю, барин.
– А если знаешь, отчего барином зовёшь?
– Ну дык ты – барин, вот отчего.
– Евдоким, – Никита шёл по роскошному лугу, такие он видел только в детстве, по телевизору, когда смотрел с родителями какой-нибудь фильм.
– Оя?
– А где я, Евдоким?
– Ты-то? Ты здесь! Ты чего, барин, здеся ты, ну… Посмотри вокруг.
Смотрит Никита, трава стоит, колышится, птички поют, небо синее-синее, и тишина… А воздух, хоть ложкой ешь…
– А место как называется?
– Место? А это, барин, у каждого своё…
Никита очнулся от громкого стука, в окно машины смотрело какое-то лицо.
– Ух, господи, – дядь Саша, сосед родителей, заядлый грибник-ягодник, – напугал, дядь Саня.
– Никитка, ты, что ли? Случилось что?
– Нет, дядь Сань, сморило что-то…
– Ааа, ну давай, езжай с богом.
– Ага, спасибо.
«Уууух ты, ну и сон, до сих пор ощущается запах из того сна, вот бы туда попасть.»
– Попадеееешь.
Никита оглянулся – никого, один в машине, один на лесной дороге, по коже пошли мурашки, он явно слышал голос.
Никита выехал на трассу и поехал домой. На душе пели птицы, по-другому не скажешь, – такое у парня было настроение.
Приехав домой, веселья поубавилось.
Дома его встретила вечно всем недовольная Карина.