Непримиримые
Шрифт:
– А тренеров не будет?
– спросили ребята.
– Именно, будем только мы, - улыбнулась я.
– Так может…
– Нет, подождите, в следующий четверг их не будет в городе, тогда и выпьем, - шепнула я Свендсену, тот сразу заулыбался и замолчал.
Пели сегодня сразу на четырех языках. Русском, французском, норвежском, английском. Каждый подпевал, как мог.
– Пошли танцевать, - вдруг дернул меня за руку Тима и потащил поближе к костру.
Малышко заиграл известную русскую песню «Такие девушки как звезды». Не знаю почему, но мы всегда
Тима кружил меня, улыбка не сходила с моего лица. Люблю, когда он такой веселый, это греет душу. Но когда он на втором куплете вдруг подхватил в танец Катю Юрлову и толкнул ко мне в объятия Йоханнеса, я немного опешила и начала тихо ненавидеть лучшего друга, которому позже обязана была устроить взбучку. Маленький негодяй.
Йоханнес, как ни в чем не бывало, подхватил меня в танец, ни в чем не уступая Тиме. Сейчас я даже немного дивилась его поведению. Буквально днем он всячески не одобрял эту идею. Я, конечно, знала, что он малость странный, но чтобы настолько…
– Ты же не хотел идти, - шепнула я ему во время танца.
– Ну, решил испортить тебе вечер своим присутствием, вот и пришел.
– Негодник, - я начала колотить его, а он принялся бегать от меня вокруг костра. Ему эти забеги доставляют удовольствие? Вдруг он остановился и пошел на меня, а через секунду перекинул меня через плечо и начал кружиться.
– Отпусти, Бе, отпусти!
– Какая милая парочка, - ворковали над нами Симон и Мартен, делая такие лица, как будто они в картинной галерее.
– Йоханнес, солнышко норвежского биатлона, поставь меня на место, - ласково заговорила.
– Такие слова ласкают слух, -засмеялся он, а я стукнула его по спине.
– Поиграем в самолет!
– он закружил меня вновь.
– На взлет!
– протянул этот ненормальный.
– Мамочки!
– завизжала я, хватаясь за его футболку, дабы не упасть.
Когда Йоханнес немного подустал, он поставил меня на место и в этот момент совершил роковую ошибку, ибо я схватила первое, что под руку попалось (а это была кофта Оли Подчуфаровой) и, свернув ее, начала колотить Йоханнеса, который оставался подозрительно веселым.
– Антон, Антон!
– истерично смеясь, прятался за Шипулиным норвежец.
– Спаси меня ,пожалуйста!
Позже ребята вновь взялись за гитару. Играли международные хиты, которые знали наизусть почти все. После посиделки я вызвалась убрать мусор, раз это была моя идея. Единственное, что я потребовала, так это одного добровольца в помощь.
Мальчики, как самые умные, вытолкнули вперед выше упомянутое солнце норвежского биатлона, а сами сбежали так, что пятки сверкали, оставив нас одних, обосновав это тем, что нам просто необходимо побыть наедине и узнать друг друга получше. Они смерти его хотят?
– Собери стаканчики, а я пока костер потушу и соберу всю посуду, - тихо скомандовала я и начала убираться. Убирались мы молча,
– Почему ты передумал?
– Я просто хотел посмотреть, что из этого получится.
– А на плече меня таскал, чтобы тоже посмотреть, что из этого получится?
– Нет, мне просто стало интересно, какая ты настоящая, когда не командуешь нашей сборной.
– И какая же я?
– улыбнувшись, спросила я.
– Живая и подвижная, - сказал, глядя мне в глаза, Йоханнес.
– Не такая, как всегда. Будь такой почаще. Если уж на то пошло, что нас окрестили парочкой, мне не нравятся зануды.
Я рассмеялась и кинула в него бумажкой, которую только что подняла с земли.
Мы только успели выбросить мусор, как вдруг погас фонарь и мы оказались в полной темноте.
– Нам определенно везет, - заключил Йоханнес, который, как и я, ничего не видел. Нам предстояло еще зайти в ворота и каким-то образом подняться по ступенькам крыльца. И свет в окнах, как назло, был потушен. Все спать легли.
– Положимся на мое чутье, - сказала я и шагнула вперед, после чего моментально споткнулась и полетела на землю, и, наверное, расцарапала бы все лицо и колени, если бы не руки Йоханнеса,который на удачу не промахнулся в темноте и поймал меня.
– Спасибо, - заикаясь, сказала я, вставая на ноги, а парень взял меня за запястье.
– Что ты делаешь?
– Ты хочешь еще раз упасть?
– А если ты упадешь? Боюсь, я тебя так подхватить не смогу, - заключила я.
– Можешь упасть вперед меня и смягчить падение, - весело ответил рыжий, я в ответ лишь только зыркнула на него, но в темноте, он, думаю, не увидел этого.
Мы шли, нащупывая ногами каждый камушек. Ладонь норвежца по-прежнему сжимала мое запястье, и что самое интересное, мне была приятна его забота. Значит, он бывает нормальным человеком, хоть иногда.
– Тут где-то была яма, - вспомнила я.
– Ага, - согласился норвежец и тут же, очевидно, наступил в эту яму, ибо мы полетели вниз. Мое падение было мягким: я упала на своего подопечного.
– Ай, - раздалось из-под меня, - голова, - застонал спортсмен, и я тут же вскочила с него и помогла встать.
– Сильно ударился?
– Да нет, жить буду. Вот только колени, похоже, разбил на пару с локтями.
– Пойдем ко мне в номер. У меня аптечка есть, - и мы продолжили аккуратно вышагивать. Спустя минут пять поднялись по ступенькам ко входу, где уже при свете достигли дверей моего номера.
Локти были разбиты не сильно, а вот колени пришлось забинтовывать, сначала продезинфицировав.
– Тренеры меня точно по головке не погладят, покалечила им спортсмена своей уборкой, - вздохнула я, накладывая последнюю повязку.
– Да ладно, скажу, что в ванной упал.
– Либо ты натер весь пол мылом, либо ты просто слон, - улыбнулась.я
– Ну вот что ты начинаешь, все же нормально было, - засмеялся Йоханнес.
– У тебя красивая улыбка, - сказала я.
– Что ты сказала?
– Йоханнес сделал вид,что не расслышал.