Непримкнувший
Шрифт:
Но из этого следует, что совершенно не правы те экономисты, которые утверждают, что политическая экономия является нейтральной, непартийной наукой, что политическая экономия независима от борьбы классов в обществе и не связана прямо или косвенно с какой-либо политической партией.
Возможна ли вообще объективная, беспристрастная, не боящаяся правды политическая экономия? Безусловно возможна. Такой объективной политической экономией может быть лишь политическая экономия того класса, который не заинтересован в замазывании противоречий и язв капитализма, который не заинтересован в сохранении капиталистических порядков, интересы которого сливаются с интересами освобождения общества от капиталистического
В главу «Рабовладельческий способ производства» Сталин вписал следующий текст:
«Как видно, общество при рабовладельческом строе представляло довольно пеструю картину сословий и классов. Всё население в обществе разделялось на два основных сословия: сословие свободных и сословие рабов. Свободные пользовались всеми гражданскими, имущественными, политическими правами (за исключением женщин, находившихся по сути дела в рабском положении) и были отгорожены от рабов. Рабы были лишены всех этих прав и не имели доступа в сословие свободных. Свободные в свою очередь разделены на класс крупных землевладельцев, являвшихся вместе с тем крупными рабовладельцами, и класс мелких производителей (крестьяне, ремесленники), зажиточные слои которых также пользовались рабским трудом и являлись рабовладельцами, Мы не говорим здесь о сословии жрецов, игравшем большую роль в эпоху рабства, так как оно по своему положению примыкало к классу крупных земельных собственников-рабовладельцев.
Следовательно, наряду с противоречием между рабами и рабовладельцами существовало противоречие между крупными землевладельцами и крестьянами. Однако так как с развитием рабовладельческого строя рабский труд, как наиболее дешевый труд, охватил, большую часть отраслей производства и стал главной основой производства, то противоречие между рабами и рабовладельцами превратилось в основное противоречие общества.
Правда, противоречие между мелкими производителями и крупными родовитыми землевладельцами породило демократическое движение внутри сословия свободных, ставившее целью уничтожение долговой кабалы, передел земель, ликвидацию преимущественных прав земельной аристократии, передачу власти демосу (т.е. народу), но оно, как правило, не приносило какого-либо облегчения мелким производителям, — оно лишь усиливало влияние и власть новых крупных рабовладельцев из числа «неблагородных», разбогатевших на войне и торговле рабами, за счет влияния и власти родовитой земельной аристократии. Мы уже не говорим о том, что это демократическое движение не только не задавалось целью освобождения или даже облегчения участи рабов, но не допускало даже постановки такого вопроса. Более того, как известно, при любой попытке рабов поднять голову и заговорить о своем освобождении, все классы сословия свободных (за исключением беднейших крестьян, фактическое положение которых не отличалось от положения рабов) забывали о своих разногласиях и становились в единый фронт против рабов. Демократия в Древней Греции и Риме, о которой пространно разглагольствуют буржуазные учебники истории, была по сути дела демократией рабовладельческой».
Однако Сталин успел таким образом отредактировать только введение и три из 42 глав учебника. Затем он предложил нам представить макет учебника в целом, а не по главам.
Через год работа была завершена, набросан новый макет и представлен в Политбюро ЦК. С грустью прощались мы с гостеприимными Горками. Это было истинное счастье в идеальной обстановке
Незадолго до отъезда нас навестили в Горках Надежда Алексеевна Пешкова и Л. Толстая — супруга Алексея Николаевича. До глубокой ночи слушали мы воспоминания и делились мыслями о двух титанах великой русской литературы.
Накануне отъезда из Горок я снова обошел мемориальные комнаты Алексея Максимовича. Вечером долго бродили по берегу Москвы-реки. Луна заливала волшебным светом всю вселенную. Лягушки раскатисто распевали свои серенады. Пахло сочной травой и рыбой.
В эту ночь зацвела сирень…
В ожидании просмотра подготовленного нами макета учебника Сталиным и другими членами Политбюро я, как и другие члены авторского коллектива, вернулся к исполнению своих прямых служебных обязанностей.
Приближался праздник советской музыкальной культуры — 175-летие Большого театра. Мне поручено было принять участие в проведении этого юбилея: помочь подготовить Указы о награждении артистов ГАБТ орденами и медалями, о присвоении почетных званий. Я с наслаждением принялся за это поручение.
Со студенческих лет Большой театр был для меня святыней мировой музыкальной культуры, академией моей музыкальной грамоты, источником непередаваемой радости и наслаждения. Начиная с 1922 г., с даты моего переезда из Ташкента в Москву и поступления в МГУ, должно быть, не было ни одной сколько-нибудь значительной постановки Большого театра и бывшего театра Зимина, а затем филиала ГАБТ, которую бы я пропустил.
Иногда это сопряжено было с великими трудностями. Но они преодолевались с боем и готовностью лечь костьми, но прорваться в зал, даже не имея билета. Ну, подумайте сами, можно ли пропустить спектакль, если сегодня в «Лоэнгрине» Вагнера заглавную партию поет В. Собинов, а партию Эльзы А. Нежданова?
Через несколько десятилетий, когда для меня стали доступными и боковая правительственная ложа ГАБТ, и Центральная — бывшая царская, и ложа дирекции, я вспоминал, каким счастьем переполнялось всё мое существо, когда я «зайцем», приткнувшись где-нибудь на галерке, трепетно ждал: вот сейчас медленно погаснет свет, раздернется тяжелый занавес и начнется волшебство «Лебединого озера». Страшно боялся антрактов: а вдруг спросят билет и выведут. И если говорить начистоту — случалось, выводили раба Божьего. Но вскоре опять какая-нибудь сенсация в Большом, и я снова, будто обладатель шапки-невидимки, оказывался там.
В послевоенный период происходит новый взлет Большого театра. Ставятся вновь или восстанавливаются в новых постановках многие оперы из русской и мировой классики.
Благодаря блестящим работам художников Ф. Федоровского, П. Вильямса, В. Дмитриева, В. Рындина и других сценическое оформление спектаклей не только не уступает теперь многим прославленным драматическим театрам, но сплошь и рядом опережает их.
Высокого художественного уровня достигает работа таких мастеров оперной режиссуры, как В. Лосский, Н. Смолич, Л. Баратов, Б. Покровский и другие.
В последующее время я имел возможность ознакомиться с оперным мастерством Праги и Парижа, Будапешта и Милана, Белграда и Нью-Йорка. Думаю, что не будет преувеличением сказать, что с точки зрения сценического мастерства в целом, многие из перечисленных постановок представляют собой шедевры мирового оперного искусства.
Однако элементарна та истина, что в оперном искусстве решающим являются певческое мастерство и звучание оркестра. При несовершенстве вокала и игры оркестра не спасет даже первоклассное сценическое оформление оперы.