Непристойная Блистательная Вечность
Шрифт:
— И что же именно там произошло? — тоном полным ледяного яда спрашивает у Мии Татьяна.
Миа захлопывает рот и отчаянии смотрит на меня широко раскрытыми, дикими глазами.
Ничего не выудив из Мии, Татьяна переключается на меня.
— Ты трахал её? — взвизгивает она.
Не знаю, что со мной не так, но я не отвечаю сразу. Просто смотрю на женщину, с которой провёл три последние года, гадая, куда делось всё это время. Такое ощущение, будто за одну неделю с Мией, я собрал воспоминаний, моментов, когда мы смеялись и веселились больше,
Татьяна опускает голову, глядя в пол, и издаёт звук раздражённого разочарования. Потом вновь поднимает её, разразившись смехом.
— Ты чокнутый, если променял меня на это. — Она показывает рукой между собой и Мией, показывая разницу между их сложением, которая и так слишком очевидна. Татьяна высокая и стройная, в то время как Миа соблазнительная и создана для мужского удовольствия.
— Я не трахал её, как ты изящно выразилась. Но Миа и я... — замираю и делаю глоток воздуха, подыскивая правильные слова. — Нам нужно поговорить, Татьяна.
— Ну уж нет, чёрт возьми, — ревёт Татьяна. — Как ты посмел выбрать эту круглолицую неудачницу вместо меня? — выплёвывает она, словно обвинение.
Миа отстраняется от стены, обняв себя руками, и её глаза застилает слезами. Я встаю между двух женщин.
— Хватит, — произношу, обрывая Татьяну. Обхватываю щеку Мии рукой, и она подаётся навстречу прикосновению. Хочется сказать ей, что всё будет нормально, но я опускаю руку, повернувшись лицом к Татьяне.
— Никому не позволено говорить с Мией в таком тоне. — Невольно провожу параллель между этим моментом и той первой встречей с Мией. Тогда я тоже за неё заступился. Оказывается, у меня это заложено на инстинктивном уровне. Я не дам никому сделать ей больно.
— Хватит, Татьяна. Между нами всё кончено. Я хочу, чтобы сегодня ты ушла.
— Ты чёртов козёл, — кричит она.
— Может, и так, но мы оба знаем, что эти отношения ни к чему бы не привели. Впереди нас ничего не ждёт. Пора двигаться дальше.
— Прости, но я никогда не стану мамашей футбольной команды, если ты этого ищешь. Я думала, мы хотим одного и того же, — рявкает она.
Я качаю головой, не желая отвечать. Не хочу спорить о деталях наших разногласий перед Мией. Это ничего не даст, и я не передумаю.
— Я попрошу свою помощницу заняться организацией переезда.
— И куда же мне идти? — спрашивает она.
Ах, вот она — настоящая причина, из-за которой Татьяна оставалась со мной. Я обеспечил её красивым домом и роскошным образом жизни, которых сама себе она никогда бы не смогла позволить.
Я хочу сказать, что, возможно, мужчина, с которым она была в прошлую пятницу сможет позаботиться о ней, но понимаю — это обвинение ничего не изменит.
— Думаю, следующие несколько часов тебе есть что обдумать, — вместо этого говорю я.
Она хватает свою сумочку со столешницы и проносится мимо нас, вырывая из Мии изумлённый крик.
Глава 18.
Миа
Мой
Он словно не может это переварить.
Слова Татьяны резкие, полные презрения — её яд направлен прямо на меня. Возможно, я это заслужила. Разве не я ворвалась в их жизнь и разлучила? Но, с другой стороны, у меня нет таких сил. Я не могу заставить людей поступать врозь их желаниям.
И, разумеется, Коллинз — не тот человек, который по принуждению пойдёт против своих желаний.
Но мне всё ещё трудно понять, что случилось. Действительно ли он только что расстался с Татьяной? Прямо передо мной?
Татьяна проносится мимо с лицом перекошенным такой злостью, что из меня невольно вырывается тихий визг, от которого я вздрагиваю.
Её каблуки стучат в конце коридора и вверх по лестнице. Где-то наверху хлопает дверь.
Мои глаза прикованы к полу. Я хочу посмотреть на Коллинза. Хочу спросить, как он, но боюсь поднять взгляд. Боюсь, что он разозлится за то, что я приехала сюда и разрушила его идеальную жизнь с девушкой супермоделью.
Какая же я идиотка. И зачем только приехала?
Я жду, что Коллинз помчится за ней или примется ругаться на меня, или ещё что, но вместо этого он останавливается в нескольких шагах, прислонившись к столешнице. А когда я, наконец, набираюсь смелости поднять взгляд к его лицу, он достаёт из кармана телефон. Черты его лица расслаблены и ничего не выражают. Он набирает сообщение, наверное, подготавливая грузчиков или что-то типа того.
Молча наблюдаю за ним, надеясь, что наши отношения разрушены не окончательно из-за того, что я заявилась сюда и ввергла в беспорядок его жизнь. В конце концов, он вскидывает взгляд и видит, что я до сих пор прижимаюсь к стене. Засунув телефон в карман, Коллинз подходит ко мне.
— Жаль, что тебе пришлось это увидеть, — бормочет его. От этого низкого тона мне становится даже хуже.
— Всё в порядке, — собственный голос выходит дрожащим и едва слышным. — А ты как, нормально?
Тёмные, глубокие от эмоций глаза впиваются в мои, и он кивает.
— Да.
Он звучит убедительно, но его глаза и выражение лица вызывают неуверенность уже у меня. Он такой осторожный и серьёзный. Ненавижу его таким.
Когда я вообще чувствовала такую неуверенность рядом с Коллинзом?
Никогда.
Он обнимает моё лицо ладонью.
— Прости, что вмешал тебя, — мягко извиняется он.
— Не переживай. Я не против. — Мне не понравились слова Татьяны, но понимать, что он, наконец, свободен от этой контролирующей женщины, которая ему совершенно не подходит? Ради этого я бы всё повторила, не задумываясь.
Понятия не имею, что будет дальше, и боюсь спрашивать. Я сжимаю зубами губу, прислушиваясь к стуку каблуков наверху и хлопанью дверей. Коллинз убирает руку, но продолжает нависать надо мной, будто желая убедиться, правда ли со мной всё хорошо.