Непристойная Блистательная Вечность

Райан Кендалл

— Думаешь, ничего страшного не случится, если я поднимусь наверх и приму душ? — спрашиваю я. Меня одолевает усталость, и я вся в грязи после долгого перелёта. К тому же, меня не отпускает мысль, что Коллинзу, наверное, нужно побыть одному, чтобы переварить случившееся.

— Конечно. — Он кивает головой.

Я направляюсь к лестнице, не переставая ощущать взгляд Коллинза, сверлящий мою спину.

Душ горячий, и вода успокаивает, когда я смываю грязь после затяжного перелёта. Но чувство вины стереть не выходит. Коллинз

всегда был готов прийти мне на подмогу. Немудрено, что когда я потеряла работу и податься было некуда, ноги понесли меня к нему. Потому что, если кто и был способен наладить мою жизнь, то это был он. Но разве с моей стороны справедливо обременять его своими проблемами? Справедливо ли ждать, что он бросит всё и спасёт меня от моей жалкой судьбы? Справедливо ли надеяться, что он забросит всё над чем работал целую жизнь, ради моего спасения?

Ответ очевиден. Нет, конечно. Пока горячая вода хлещет по спине, я пытаюсь найти способ всё исправить, но ничего не выходит. Я приехала сюда, учинила беспорядок, а теперь только и могу, что оставить его одного, чтобы у него было время исцелиться.

Выбравшись из душа, я насухо вытираюсь полотенцем и натягиваю футболку. Потом вскарабкиваюсь на кровать и уже было собираюсь выключить свет, как вдруг звонит мой телефон. Лейла.

— Привет, — безэмоционально отвечаю я.

— Миа, — голос у неё обеспокоенный. — Что стряслось? — Она умеет читать меня как книгу.

— Кажется, пришло время вернуться домой. Предложения с диваном ещё в силе? — осведомляюсь я.

— Конечно да, но что случилось?

— Коллинз только что расстался с ней, — говорю я.

Лейла на секунду замолкает, словно пытаясь понять, что я только что сказала. Наконец, он произносит:

— Не понимаю. У него теперь никого нет — разве не этого ты хотела?

Она права. Именно этого мне и хотелось, но сейчас, когда это случилось, я не уверена, что всё так. Не думаю, что сейчас я этого хочу.

— Он расстроен. У меня такое чувство, будто свои приездом я испортила его жизнь.

— Нет, — отрезает она. — Ты приукрашиваешь. Ты всегда всё приукрашиваешь. Он тебе небезразличен. А ты небезразлична ему. Просто дай ему немного пространства и времени. С разрывом справляться тяжело.

Я не уверена, что это будет правильным поступком, о чём ей и говорю, но Лейла настаивает. В конце концов, она уговаривает меня остаться ещё на немного.

Возможно, у меня получится как-то ему помочь. Оказать поддержку, чего бы мне это не стоило.

Следующие два дня я даю Коллинзу пространство, проводя львиную долю времени за поиском работы. Он всё равно редко бывает дома, а когда появляется — так погружён в работу, что я ему не мешаюсь. Уже дошло до того, что я действительно не вижу причин оставаться здесь, учитывая, что мы вообще не видимся, как вдруг однажды утром он заходит на кухню с улыбкой на лице. И это первая его улыбка, которую мне довелось увидеть за последние несколько

дней. Я против воли чувствую ободрение и взволнованность от света в его глазах.

— Хорошие новости, — провозглашает он, после чего вытаскивает из-за спины кипу бумаг и с размаху кладёт её передо мной.

— Это что, твои мемуары? — спрашиваю я. Стопка толстая.

Он качает головой.

— Это доверенность, соглашение и подтверждающие документы по расследованию твоего увольнения.

— Прости, что? — Дело не в том, что я разучилась понимать слова, которые он произнёс, просто я понятия не имею, как их сложить вместе, чтобы они обрели хоть какой-то смысл. — Соглашение на что?

— Я навёл справки на твоего босса. Нашлись доказательства, необходимые моим адвокатам, чтобы договориться о урегулировании твоего дела. Они готовы выплатить тебе тысячу долларов и согласны взять тебя обратно.

— Ты навёл справки на моего босса? — я отпиваю своего утреннего кофе в надежде, что это поможет мне понять всё, что Коллинз на меня вывалил.

— Хотел сделать тебе сюрприз, поэтому попросил их всё подготовить. От тебя требуется только подпись на доверенности, чтобы они могли закрыть сделку от твоего имени.

Коллинз выглядит счастливым, тогда как у меня краснеет лицо, а глаза заволакивает слезами. Он договорился, чтобы мне вернули старую работу. Я сглатываю огромный комок, собравшийся в горле. Мне хочется порадоваться. Господи, очень хочется, потому что он снова это сделал. Он спас меня от моей дурацкой ошибки на работе. Я должна быть ему благодарно. Должна вернуться на работу. Он сделал мне огромное одолжение.

Но это не то, чего я хочу. Я не хочу возвращаться в Коннектикут. Я хочу остаться с ним. И что более важно, хочу, чтобы он желал моего здесь присутствия.

Но, видимо, он этого не хочет. Я обуза для него. И он готов потратить деньги и время, чтобы отправить меня далеко и надолго.

Я дрожащей рукой стираю слезу, сбегающую по лицу.

— Прости, Коллинз.

Он запрокидывает мой подбородок, встречаясь со мной глазами.

— Почему ты просишь прощения?

— Я не должна была приезжать, — шепчу я, стирая ещё одну сбежавшую дорожку.

— Почему? — мягким шёпотом спрашивает он, а выражение его лица выражает тревогу и нежность.

— Потому что, — умудряюсь выговорить я, втянув воздух, — я ворвалась в твою совершенную жизнь и разрушила её для тебя и Татьяны. Выручать меня — не твоя работа.

Обняв обеими тёплыми ладонями мои щёки, он стирает оставшиеся слёзы.

— Ты ничего не разрушила. Присядь и дай мне всё объяснить.

— Ладно, — соглашаюсь я, хотя сердце болит, а голова кружится от вопросов, оставшихся без ответов.

Глава 19.

Коллинз