Неприятности в клубе 'Беллона'

Сэйерс Дороти Ли

– Еду на юг, - заявил Чаллонер Луженое Пузико, - это страна со с ее климатом у меня уже в печенках сидит.

– Заглянули бы вы к нам, Уимзи, - предложил кто-то еще, - поохотишься на славу! Вообще-то у нас будет такая домашняя вечеринка; женушке моей, сам знаешь, непременно подавай разную молодежь: жуткая орава женщин съедется. Но я пригласил еще парочку друзей, которые играют в бридж и с ружьем умеют обращаться, так что вы уж не обидьте, составьте нам компанию. Ужасное время - Рождество. Не знаю, зачем его выдумали.

– Если есть детишки,

то не все так страшно, - вставил толстый краснощекий беллонианец, сверкая лысиной.
– Маленькие разбойники от Рождества без ума. Надо бы вам завести семью, Анструзер.

– Вам хорошо говорить, - фыркнул Анструзер.
– Вы самой природой созданы для роли Санта-Клауса. Честное слово, у нас в поместье и без того крутишься как белка в колесе: то одно, то другое; гостей развлекай, с визитами раскатывай, а тут еще и слуг целая армия. Попробуй управься! Вы бы хоть что-нибудь присоветовали...

– Ух, ты!
– воскликнул Чаллонер.
– Что это было?

– Должно быть, мотоцикл, - отмахнулся Анструзер.
– Так вот, я говорю...

– Что-то случилось, - перебил его краснощекий беллонианец, отставляя бокал.

Послышались голоса и топот бегущих ног. Дверь с грохотом распахнулась. Все испуганно обернулись на звук. В бар ворвался Уэзеридж, бледный и разозленный.

– Послушайте, господа, - возопил он, - я должен сообщить вам очередную пренеприятнейшую новость! Пенберти застрелился в библиотеке. Никакого уважения к собратьям по клубу. Где Кульер?

Уимзи протолкался в прихожую. Там, как он и ожидал, лорд Питер обнаружил переодетого в штатское детектива, приставленного к Пенберти.

– Пошлите за инспектором Паркером, - потребовал его светлость, - мне нужно передать ему один документ. Ваша работа завершена. Дело закрыто.

Эпилог.

Анализ игры, или: Вскрытие показало.

– Значит, Джорджу уже лучше?

– Слава Богу, да; он быстро идет на поправку. Доктор сказал, бедняга сам себя "накрутил": весь изнервничался, опасаясь, что его могут заподозрить. Мне такое и в голову не приходило, но Джордж быстро смекнул, что к чему.

– Разумеется, он же знал, что виделся с дедом одним из последних.

– Да, а потом увидел надпись на пузырьке... и тут приехала полиция...

– Это его и доконало. Так вы уверены, что Джордж вне опасности?

– Еще бы! Как только он узнал, что все разъяснилось, он просто ожил. Кстати, шлет вам кучу приветов.

– Ну что ж, как только больной окончательно поправится, вы непременно должны со мною отужинать...

***

– ...И впрямь, стоило только распутать козни Роберта, и все оказалось ясно как день.

– Чертовски неудовлетворительное дело, Чарльз. Не люблю я такие. Ни одного настоящего доказательства.

– Конечно, нам тут поживиться нечем. Но вообще-то хорошо, что до суда не дошло. Никогда не знаешь, чего ждать от этих присяжных.

– Еще бы! С них сталось бы отпустить Пенберти - или приговорить обоих.

– Точно. Если хочешь знать мое мнение,

так я скажу, что Анне Дорланд чертовски повезло.

– Ох, Боже ты мой! И не говорите.

***

– ...Да, конечно, я от души сочувствую Наоми Рашворт. И все-таки нечего ей так злобствовать! Она повсюду намекает, что дорогого Уолтера подставила это девчонка Дорланд и он пожертвовал собою ради нее.

– Ну, я думаю, это нормально. Вы ведь одно время сами полагали, что мисс Дорланд виновна, так, Марджори?

– Тогда я понятия не имела об этой ее помолвке с Пенберти. И вообще, я думаю, что он получил по заслугам... Ну да, знаю, о покойниках либо хорошо, либо ничего, и все-таки подло так поступать с девушкой, тем паче с такой, как Анна. Каждый имеет право мечтать о любви. Вы, мужчины, поголовно считаете...

– Право же, Марджори, я так не считаю.

– Ну, вы! Вы прямо-таки на человека похожи. Я бы сама прибрала вас к рукам, скажи вы хоть слово. Как вы на это смотрите?

– Дорогая моя, если бы искренней симпатии и дружеской приязни было бы достаточно, я бы вмиг согласился. Но вам же этого мало, верно?

– Важно, что вам этого мало, Питер. Простите меня, и забудем об этом.

– Я этого не забуду. Лучшего комплимента я в жизни не удостаивался. Бог ты мой! Если бы только...

– Хватит! Все нормально, в речах надобности нет. От души надеюсь, что вы не исчезнете тактично из моей жизни, правда?

– Только если вы меня об этом попросите.

– И вы не будете чувствовать себя неловко?

– Нет, не буду. Картина маслом: портрет молодого человека, ворошащего кочергой угли в камине в знак полной свободы от чувства неловкости. А не пойти ли нам подкрепиться?

***

– ...Ну и как ты поладил с наследницей, адвокатами и прочей компанией?

– О! Спор затянулся надолго. Мисс Дорланд настаивала на том, что деньги надо поделить, а я сказал: нет, и думать забудьте. А она сказала, что деньги перешли к ней только в результате преступления, а Притчард и Марблз хором заверили, что она не отвечает за чужие грехи. А я сказал: ведь получится, что я разбогател на собственном мошенничестве, а она ответила: ничего подобного; и так оно все продолжалось и продолжалось по кругу. Чертовски порядочная девушка, Уимзи.

– Да, знаю. Как только она предпочла бургундское шампанскому, я сразу же понял, что вижу перед собою юную особу исключительных достоинств.

– Да нет, я серьезно. Такая прямодушная, такая искренняя...

– Ну, конечно. Очень милая девушка. Хотя несколько не в вашем вкусе.

– Это еще почему?

– Ну, знаете, артистическая натура и все такое; кроме того, внешность...

– Вы меня обижаете, Уимзи. Уж что-что, а оценить в девушке ум и характер я вроде бы способен. Может, я и не из этих эстетствующих интеллектуалов, но, право же, не только о кордебалете способен думать. А как подумаю, что пришлось бедняжке вынести из-за этого мерзавца Пенберти, так просто кровь в жилах стынет.