Неразгаданная
Шрифт:
– Вы страдали?
– Да нет. Радовался за них очень… Самое обидное было, что когда я обзвонил всех знакомых, которые раньше друзьями считались, никто не решился мне помогать. Опальный я стал, значит опасно со мной даже просто разговаривать. За дикие деньги за день оформил все документы и слинял в Германию. Там полгода прожил и понял, что не могу. Не та страна. Скучно там очень.
Это напомнило Рите о Володе, и девочка слегка помрачнела. Господи вот сидит она здесь, слушает всякие небылицы и улыбается. А Морозовы где-то далеко-далеко, и им может даже тоскливо в этот вечер…
– Вернулся в Калугу, меня уже особо никто не искал. Ударился в серьезный бизнес. Сначала получалось,
– Ну, все закончилось благополучно?
– Это как посмотреть. Скажем так, бояться мне в Харькове совершенно нечего, а вот в Калуге или в Москве мне появляться категорически нельзя.
– Но ведь ты же все вернул, ты расплатился?– Рита представила, что было бы, если б расплатившись с Гариком, она все еще не чувствовала себя в безопасности и ей стало жутко.
– Да, но тут приехали в Харьков несколько другие личности. Мой компаньон был женат на дамочке по имени Жанна. Она это нечто похожее на атаманшу из “снежной королевы” она и ее дружки зарабатывают на жизнь тем, что отбивают чьи-нибудь долги. Вот, скажем, кто-то должен мне сто долларов,– после его рассказов о восьми штуках, такая сумма уже не впечатляла,– ты показываешь им должника, предъявляешь доказательства его вины, и они отдают тебе сразу же пятьдесят процентов суммы. А с должником, если аргуметны его виновности веские, уже сами разбираются. И ты идешь, гуляешь себе, и как они возвращают себе эти деньги – их дело. Главное, что это очень выгодный бизнес. Ты можешь брать с должника сколько захочешь. Грубо говоря, тебе отдают его на растерзание. И вот эти ребята вдруг решили, что Мишке, как звали моего компаньона, я очень много денег должен, мол с той, последней сделки, он не заработал ни копейки. Я говорю им, что я тоже не заработал. А они мне пытаются объяснить, что раз я по документам директор, то значит должен компаньону зарплату в размере пятидесяти процентов от предполагавшейся прибыли.
– Ну, ни фига ж себе!!! Не от реальной, а от предполагавшейся?
– И как бы ты на моем месте поступила?
Рите становилась интересной эта игра. Она думала было сказать, что позвала бы своих ребят из “клуба”, но тут же вспомнила, что не хочет, чтоб этот человек хоть что-нибудь знал о ее прошлом.
– Я бы объяснила им, что если человек претендует на пятьдесят процентов, то есть он работает «в доле», значит он должен мне четыре штуки, так как все убытки мы должны нести с ним пятьдесят на пятьдесят.
– Да, ты смышленая девочка. Ой, прости, смышленый товарищ и брат… Я где-то так и сказал, но меня продолжали уверять, что сделка была прибыльной, мол, они это точно знают.
– И как же ты выкрутился?
– А никак, послал их просто, да и все, а еще и попросил одного знакомого Харьковского бандита убрать
– Это какого еще знакомого?
– Ну, имен произносить не буду, но времена харьковского хипизма очень со многими сталкивают.
Рита на секунду испугалась, что у них с Лешей могут быть общие знакомые из ее прошлого, но тут же вспомнила, о своей линии неверия в рассказы этого человека и успокоилась.
– В общем, этих товарищей выставили из Харькова с позором. Так что на территории этого города я в безопасности.
– А мама с Сережкой?
– Мы заключили паритет о не нападении через родственников. У Жанны ведь тоже есть родители и, причем не из Калуги или Москвы.
– А сейчас ты где живешь?
– До вчерашнего дня жил в коммуналке в центре. Теперь живу на окраине в изолированной квартире, снял наконец-таки.
– За сколько?
– Тридцатка в месяц. Большего та квартира не стоит она довольно жуткая. А ты про себя собираешься что-нибудь рассказывать, или так и будешь молча думать о чём-то своем?
– Ну, у меня проблемы куда меньшего масштаба. Просто несчастная любовь,– Рита грустно усмехнулась, и в глазах ее появилось безумие. Она чувствовала себя убийцей, расстреливающей в упор автоматной очередью собственную душу. Такой формулировкой, как “несчастная любовь”, она действительно убивала свои отношения с Морозовыми.
– Знаешь,– задумчиво произнес Алексей,– наверное, это куда серьезней любых долгов. Чувства они в любом случае первичны.
– Я пытаюсь убедить себя в обратном.
– Не смей. Не смей убивать из-за чего бы то ни было собственную душу. Слышишь?
– Но мне так будет легче, когда…
И Рита выложила ему все о Морозовых. Легче от этого не стало. Не правда, что, выговорившись, выплакавшись в чью-нибудь жилеточку, становишься спокойнее. Нет, напротив: рана открывается, ты ковыряешься в ней и позволяешь кому-то рассмотреть свои внутренности. Выговариваясь – это значительно больнее…
– Я не буду ничего говорить на эту тему. Давай просто забудем, что все это было, а?– мягко сказал Леша и, взяв Риту за руку, повел туда, где должна лежать его гитара. Идти было недалеко. Теплый летний вечер покровительствовал им, разогнав с их улочки всех прохожих. Они шли и громко в голос читали друг другу стихи. Обрывки фраз долго мячиками эха прыгали по мостовой. В этой беседе Рита растворилась, она нашла в ней кусочек себя, так давно растоптанный и забытый.
– Ну, вот мы и пришли, звони,– Леша отошел на пару шагов назад.
– Боже, Рита, привет!!!– дверь открыла Мишанина жена,– как ты нашла нас?
– Наталья? Я даже не знала, что вы здесь живете!!! Я вот с ним,– из-за двери появилась улыбающаяся Лешина физиономия.
– Вы знакомы?
– Да мой муж работал раньше вместе с Ритой.
– Мишка?
– Другого мужа у меня нет и не надо. Ну, заходите.
В коммуналке жили три семьи, Мишаня с Наташей, Лёшка с гитарой и еще кто-то, кого сейчас не было дома. Рита зашла в комнату и остолбенела. Перед ней стоял Алик, один из заходивших когда-то к Морозовым, еще на Салтовку, ребят.
– Ритуля? Какими судьбами? Леха, где ты ее взял?
– Так вышло,– Рита засмеялась, она всех здесь знала, это было здорово.
– Предлагаю задержаться здесь. Думаю, раз все настолько хорошо знакомы – нет смысла уходить,– шепнула Рита на ухо Алексею, и они удобно устроились на ковре в комнате.
– А Мишка где?– Наталья принесла чай.
– А нету. В командировке в Белгороде.
– А чем он сейчас занимается?
– Так, купи-продай. Ну, в любом случае, это больше чем заработки в вашей передаче. Тот непростительный мизер, что Миша там зарабатывал, и зарплатой-то назвать нельзя…