Неразгаданная

Потанина Ирина Сергеевна

– Постой, что я просила на этот раз?

– Как? Машину! Ты что не помнишь,– Леша обиженно надувает губы.

Я вздыхаю с облегчением. Если б сейчас выяснилось, что вместо машины нормальной, он нашел, ну скажем трактор, я бы ничуть не удивилась, но и не расстроилась – ведь в машинах-то я совершенно не разбираюсь.

– Какую машину?

– Ты не поверишь. Москвич, 412. Он на ходу!!! Сейчас очень редко можно найти Москвич в таком хорошем состоянии, как этот. Обычно они вообще не ездят.

– А этот ездит?

– Ну, почти… Там только крышку из-под коллектора надо чуть-чуть подлатать, а так вообще, он молодец, держится, несмотря

на свои двадцать три года.

– Ты что, хочешь его покупать?

– Ну да.

– А за сколько?

– Он стоит восемьсот.

– Это дорого?

– Да нет, это очень здорово. И потом у него очень классная обшивка, еще старого образца, когда все делалось на совесть…

– Ну, я в принципе не возражаю…

Я была поражена до глубины души: во-первых, Лешка таки да решился поехать в Крым, а во-вторых, у него откуда-то появились деньги на машину. Это меня радовало. Естественно, радость моя длилась недолго. Когда мы поехали смотреть машину, мой милый муж поинтересовался у меня на ухо. “Ну а деньги ты взяла?” Настроение резко ухудшилось.

– Подожди, кто из нас покупает машину?

– Ну, формально я, на тебя ведь ее нельзя оформить, у тебя прав нет, придётся всё время вместе ехать, или заморачиваться на доверенность… А в принципе, это будет твоя машина.

Мне это все сразу же не понравилось. Деньги-то я, конечно, могла дать. Но вот вернуться ли они ко мне когда-нибудь? Но свою машину очень хотелось. Мое дурацкое воображение рисовало чарующие картины поездки в Крым, ночевок в машине, разжиганий костров… А потом, по приезду: я, которую муж подвозит на работу, и забирает с работы на машине… На моей собственной машине…

– А продать я ее потом смогу?

– Без проблем,– заверил мой загорающийся всеми идеями сразу Леша.

Итак, я на короткий срок решила отложить очередной платеж за квартиру. Москвич четыреста двенадцатый перешел ко мне в собственность. Три дня Леша честно провел под ним, проверяя какие-то системы, ремонтируя крышку из-под коллектора, готовя машину к дороге. На четвертый день мы выехали. Раннее холодное утро издевательски прятало солнце в тучи. Выезжали впятером, взяв с собой Лешиного младшего братца, который ради таких вот испытаний нашей машины даже приехал из Калуги, и одних очень классных Лешкиных друзей.

Друзья расстроились и поехали автостопом обратно после того, как мы двое суток простояли в славном городе Запорожье, ремонтируясь. Надо признать, Леша честно и трудолюбиво исправлял все поломки, которые размножались, как тараканы на моей кухне, когда я жила еще у бабушки. Починив одно, мы тут же обнаруживали, что ломается что-то другое. По-моему эта машина просто издевалась. В общем, День рождения я отметила под жарким солнцем летнего Запорожья, подавая моему измученному, грязному и потному мужу нужные для ремонта ключи и другие железяки. Что ж, это, как минимум, довольно оригинально.

Наконец, мы добрались до Крыма. Чтоб не платить какие-то там пошлины за въезд мы поехали по давно заброшенной горной дороге. Усталость пропала, как только я увидела горы. Огромные, зовущие… Они ждали меня,, чтоб окунуть в захватывающую свои красоту. Потом мы купались, жгли костер и варили в ветхом котелке уже почти закончившуюся картошку. Море, это что-то такое приветливое. Я уплыла далеко-далеко, хотела раствориться в его могуществе. Лешка бегал по берегу и ужасно волновался. Так смешно… Так мило…

Мы катались по всему побережью, я, совершенно шальная

от насыщенного воздуха, дикой красоты всего окружающего и обрушившегося вдруг на меня просветления, одарившего истинным ценностям этой природы, решила не жалеть денег на бензин. Решили заехать в Ялту. Когда-то я познакомилась с одной художницей, она сказала, что если я захочу ее найти, мне надо просто приехать в Ялту, пройтись по набережной, и я сразу же увижу ее. Она не обманула. Первое, что предстало передо мной, когда почти в припрыжку я выбежала на набережную, был мой собственный портрет. Оказывается, я все лето проработала здесь рекламой. Вот же ж. Ленка – это моя знакомая художница и есть – страшно удивилась моему появлению и объяснила, что этот портрет почему-то очень даже привлекает клиентов. Я действительно не возражала. А потом мы сидели в летнем открытом кафе, куда нельзя было приходить, не покупая чего-нибудь. Заказав одну рюмки водки (какой-никакой а заказ!), оккупировали ввосьмером столик и, достав из-под полы припасенное заранее вино, наслаждались прекрасным летним вечером. Музыканты, работающие в этом кафе, были Ленкиными друзьями. Специально по нашим просьбам раз этак двадцать пели “Комбат”, надрывая голоса так, что просто нельзя было не танцевать. И мы, находясь уже не совсем в трезвом состоянии, танцевали ламбаду, ввосьмером сначала, а потом уже вместе со всеми другими посетителями кафе. Подустали и потребовали медляк. С Лешкой у меня был договор, что в Ялте каждый будет сам по себе, и Слава Богу. Я отвязалась!!! Танцую с каким-то художником из Ленкиных друзей.

– Ох, девушка, вы так хорошо танцуете,– шепчет он мне на ухо, а я смеюсь и отдаюсь этому вечеру без раздумий, без предела,– вам, действительно, место на панели.

Ошарашено молчу, рассуждая, дать ему сейчас по морде или нет.

– Ой, Господи, да вы же неправильно меня поняли. Понимаете, мы – художники-портретисты, и это как бы наша шабашка, левая работа. Посему все мы – художественная панель, мы так называем нашу часть набережной, поймите. А там висел Ваш портрет, я вовсе не хотел Вас обидеть…

И мы громко, неприлично смеемся. А потом всей толпой усаживаемся на камнях, возле самого моря – оно сегодня хмурое и буйное. Думаю, что количество выпитого нами вина опьянило и эту, сплотившую нас, стихию. А Лешка берёт в руки гитару. И все смотрят на него, как на Бога, и мне думается, что может он и вправду Бог… Только когда с гитарой, разумеется.

Ночевали у Ленки, в маленькой такой комнатке… Засыпая, я почувствовала, что счастлива. Эх, если бы не наступало это утро… Лешенька мой, не меньше меня ошалевший от всего происходящего, находился в состоянии блаженного сна. Сережка, наш младший братец, завел роман с какой-то художницей и к нам еще не возвращался. А я смотрела на спящего Лешку и понимала, что денег-то на обратную дорогу и даже на еду, у нас больше нет.

– Займем у Ленки,– сказал мне вчера Лешенька. Можно подумать, что Ленке не нужны ее деньги. Слава Богу, мы взяли с собой чемодан со шмотками, недавно пошитыми одним Лешкиным знакомым, который занимался пошивом на продажу. Если все их продать, то вполне хватит на обратную дорогу. И на бензин, и на еду. Что ж, надо идти. Хватаю подмышку чемодан, выпытываю у какого-то жутко грязного пацаненка где здесь базар и… попадаю как бы за пределы Ялты. Это уже не курортный городок – это кишащий людьми и собаками, пахнущий одним общим потом, ругающийся матом и злобно кричащий на всех мирок.