Нереал
Шрифт:
— И во всех жанрах... — забормотал я. — И в репортажном, и в очерковом... Позвонить от вас можно?
— Звоните.
Ксения села за стол, включила компьютер и всем видом показала — работаю, тружусь, говорите потише. Я набрал Васькин номер. На работе его не было.
— Еще один звоночек можно? Наверно, я имел совсем уж жалкий вид — она позволила. Я позвонил домой.
— Бабуленька! — сказал я как можно проникновеннее. — Мне Вася не звонил? Если появится, пусть немедленно...
— Тебе срочное сообщение, — перебила бабуля. — Вот, зачитываю.
— Бабуля, что случилось? — заорал я. Ксения повернулась ко мне.
— Может быть, вы вместо меня напишете этот материал? — громко спросила она.
Это был голос многотонного айсберга, потревоженного в Северном Ледовитом океане каким-то случайным левым течением.
— Извините... — я понял, почему онемел напрошенный гость.
Бабуля продиктовала номер — и я записал, чувствуя на себе ледяной взгляд Ксении, хотя она смотрела не на меня, а на монитор компьютера.
Маргарита! С Маргаритой действительно что-то стряслось! Тут уж было не до инкубов. Я должен был срочно оказаться там, где смогу спокойно (о Аллах, какое там — спокойно!..) позвонить родителям Маргариты. Она больна, она хочет видеть меня, родители счастливы выполнить ее просьбу — так впопыхах строил я идеальную для своей безнадежной любви версию и вдруг чуть не треснул себя кулаком по лбу. Это я, выходит, что же — хочу ее предсмертные слова услышать?
Где-то в карманах завалялась телефонная карточка на полсотни звонков.
— Извините... — еще раз сказал я Ксении, задом-задом продвигаясь к дверям кабинета. — Ради всего святого!..
Она не оторвалась от монитора, даже когда я с шестой попытки закрыл за собой дверь.
На улице творился бедлам. У разбитого магазинного окна столпились люди. В центре стоял цыган Имант и живописал ситуацию.
— Т-т-т! — говорил он, показывая на окно. — Т-т-т! И делал зверскую рожу, замахивался, показывал, как бьет рукой стекло, а затем, ткнув себя пальцем в грудь, мотал головой — мол, не я это, люди добрые! — и показывал, как двумя руками трясет злоумышленника за грудки.
Изумленные люди смотрели и, кажется, понимали.
— Если бы не Имант, этот сумасшедший весь магазин бы разнес, — сказала мне Леонтина. — Как у него только смелости хватило!
— А сумасшедший?
— По-моему, ошалел. Плюнул и ушел.
Дальше цыган попытался объяснить, что злоумышленник на самом деле — “черт”, но эта пантомима была совсем уж запредельная и двусмысленная. Особенно когда Имант показал, как на его собственной голове, которая в тот момент была головой “черта”, растут рога.
— Ну, теперь ясно! — прокомментировал кто-то из толпы. — Это он его за жену метелил!
— А ты его рогами, рогами! — процитировал другой слушатель древний и общеизвестный анекдот, а я насторожился.
Если в это дело замешана женщина, то секондхендовский мужичок, заваривший кашу, должен что-то знать про инкуба!
Дав себе слово сразу после звонка Бояриновым связаться с Васей, я понесся искать телефонную будку.
ГЛАВА
О ТОМ, КАК ПОДСОЗНАНИЕ ИГОРЯ СИНИЦЫНА КИНУЛОСЬ НА ПОМОЩЬ ЕГО ГИБНУЩЕЙ ПСИХИКЕ И УСПЕЛО ЕЕ СПАСТИ
— Добрый день, — неуверенно, как будто сомневаясь, а день ли на дворе, проблеял Игорь. — Это Синицын беспокоит.
— Игорь Петрович Синицын? — уточнил мужской голос.
— Да...
— Я отец Маргариты.
— Да, я понимаю...
Бояринов-старший помолчал, очевидно, не зная, как подступиться к делу.
— Она у тебя? — вдруг спросил он.
— Маргарита?
— Она у тебя?
Похоже, незримый мужчина был в этом уверен изначально, а спрашивал ради какого-то непонятного этикета. Впрочем, спрашивал довольно нахально, однако Игоря вдруг охватила робость.
— Нет, — ответил он, — ее у меня нет, а в чем дело?
— Она у тебя.
— Да нет же!
Наверно, от возмущения в голосе Игоря прорезалось крайнее правдоподобие.
— А если не у тебя — то где же она? — Бояринов. старший явно не хотел отказываться от своей версии. — Она пятую ночь дома не ночевала. Мы все проверили! В больницах — нет! Нигде — нет!
Очевидно, имелось в виду — в морге.
— А в школе? Была? — Игорь, очевидно, имел в виду, что девчонка, уйдя из дому, тем не менее будет ходить на уроки и даже делать домашние задания.
— Какая, к черту, школа! Дай ей трубку
— Я бы охотно дал ей трубку... — Игорь почувствовал, что его начинает заносить, но был в таком волнении, что пренебрег этим. — Если бы она соблаговолила находиться здесь со мной в этом стоячем гробу, телефонной будкой именуемом!..
— В каком гробу?!. Игорь опомнился.
— Да ни в каком! — заорал он. — Я просто звоню из автомата на углу! На углу Верещагина и генерала Мартова!. Бояринов в трубке не подавал признаков жизни.
— Да жива она, жива! — вопил Игорь. — Что с ней сделается!
— Она у тебя?
— Да нет же! Вы можете ко мне приехать, я адрес продиктую, я сам подъеду!.. — от волнения Игорь напрочь забыл про Васю с инкубом. — Вы сами убедитесь, что ее у меня нет! Вот и бабушка подтвердит!
— Какая бабушка?
— Ну, я с бабушкой живу. Всю жизнь.
Так оно и было — родителей Игорь не помнил.
— Угол Верещагина и генерала Мартова? — уточнил Бояринов. — Стойте там и никуда не уходите. Уйдете — под землей найду. Понятно?
И положил трубку.
Игорь стал соображать — где же прописана Маргарита Бояринова, если ее папа собирается немедленно здесь оказаться. В стекло будки постучали. Даже не посмотрев, кто это, он выпустил из руки трубку и вышел. Трубка скользнула вниз и тюкнулась в стекло, но Игорю все было безразлично. Какая трубка перед разговором с ее папой?
Серый “Жигуль”, довольно-таки побитая “восьмерка”, возник у тротуара, как чертик из табакерки — вдруг и с внезапным скрежетом. Погруженный в размышления Игорь покосился на шум и опять повесил голову. Передняя дверца машины распахнулась.