Нерозначники
Шрифт:
– - Понимаете, -- объясняла она, -- им нельзя встречаться. Завтра Таля к Елиму короткой дорогой пойдёт, через болота... Нельзя ли так сделать... чтобы не пришла она в Забродки. Ну, там...
Не успела Лема и договорить, Никанор как вскочит с бревна! Да как затрясёт кулачищами! Лицо у него страшно перекосилось, и изо рта накипь белая пошла. Про боль и забыл вовсе.
– - Что ты себе возомнила?!
– - кричит.
– - В человечью судьбу лезть?! Да кто ты такая?! Ходите тут, здоровьем пышете! Сама-то вон ни холода, ни жары не знаешь, боли не чувствуешь, а у человеков, думаешь, также всё?! Ты в шкуру их залезь,
– - Я свою жизнь тоже в тяготах прожила, -- обиделась Лема.
– - Она, может, ещё трудней человечьей была.
– - Конечно трудней! И теперь по праву всем указывать да учить решила! Лезут тут все кому не лень!.. Людям жизни коверкают!
– - Не надо кричать, -- спокойно отвечает Лема.
– - Я всё делаю, как лучше... Жалко мне её, хорошая всё-таки девушка... А я вам вот что скажу: поможете мне -- выхлопочу вам прощение. О себе подумайте тоже, совсем вон скрючились...
Никанор враз пылять перестал, в лице переменился, и глаза заблестели радостно.
– - Неужто и вправду за меня хлопотать станешь?
– - недоверчиво спросил он.
Лема посмотрела с жалостью так-то и говорит:
– - Думаю, простят вас. Время уже много прошло. Намаялись, вижу, страданиями искупили...
У Никанора ажно слёзы заблестели от таких слов.
– - Лемушка, голубушка...
– - с дрожью в голосе запричитал он, -- солнышко беленькое, ох и намаялся я! Ох и намаялся!
– - ну и дал волю слезам. Одна воткнулась в снег, другая прожгла, Никанор придержал остатние и стал их размазывать по лицу кровавым платком.
Лема слукавила вначале, взяла она немного средства целительного. Вовсе пузырёк маленький, такой, чтобы Самосвету только на раз и хватило.
– - Ой, я же лекарство в плащик положила!
– - опомнилась она.
– - Вот возьмите. А когда дело сделаете, я много принесу...
Обрадовала старика, что и говорить. Выглохотал он весь пузырёк и порозовел сразу, подрумянился заметно. Вовсе другим глянулся. Похлопал себя с довольства по груди и говорит:
– - Ох, Лемушка, настрадался я, правильно сказала. Думаешь, легко без истинных сил? Весь измучился. Да и посмотри, кто меня окружает. Среди зверья и змей живу. А люди -- эти тупорылые создания, -- разве они ровня нам? Истосковался по нормальному опчеству -- сил нет. Всё сделаю, Лемушка, всё, что скажешь. Ты уж не обмани токо, замолви за меня словечушко.
– - Я никогда не обманываю, -- заверила Лема.
– - Только давайте, чтоб не встретились они...
– - Нипошто не встретятся!
– - замахал руками Никанор.
– - Ни в коем разе! Это ты правильно сделала, что меня нашла.
Лема от таких слов приободрилась вовсе и думает: "Ловко я придумала. А Самосвету потом скажу, что не смогла добиться прощения..." Подумала так-то, а вслух сказала:
– - Смотри, не проведи, а то так и сгинешь, и никто тебе не поможет. Сейчас уже надо сделать, а то девушка, может, рано утром пойдёт.
– - Всё сделаю, благодетельница! Всё сделаю, спасительница! Сейчас прям и побегу!
– - неистово закричал Никанор и бухнулся в ноги к Леме. За сапожнёшки красные ухватился и давай клевать их, обезумев будто.
Насилу Лема высвободилась, спешно простилась и к себе домой в Нарымские леса быстрей припустилась.
К
Нашёл еле заметную утолченную тропку, что по мшарному озёру да бадаранам идёт, ну и накудесил своей силой... сделал лёд таким тонким, чтобы тот человеческого веса выдержать не смог.
Потом по озерку в долину и в ширину прошёл; весу в нём никакого, ему и безопасно. Отяжелел, сколь надо по науке, в два пуда себя сделал, ледок и затрещал. Убавился чуток, чтобы не провалиться, ну и так вдоль и впоперёк всё озеро исследовал. По бадаранам тоже прошёлся. Доволен остался собой. "За такую пустяковину, -- думает, -- и избавление получу".
А тем временем верши так лихо праздновать взялись, такую калываньзакрутили, что на утро все вповалку полегли. Даже Мираш изменил себе и от ликсиру не уклонялся. Лукерья с Юлей сдружились сильно, такая, слышь-ка, приязнь между ними возникла, что друг от дружки всю ночь не отходили. И не мудрено, как только Юля узнала, что Лукерья особливым даром наделена, тоже ей схотелось так же ловко с лицом управляться. Да и Лукерья от Юли много нового узнала. Ермония, одним словом, сплетение мыслей.
Одна только Смола Аникаева не очень-то в празднестве участвовала. Всё в сторонке и в тихости себя вела, а на утро самая читая оказалась. Её-то и послали узнать о нерозначниках новость. Разузнай, наказали ей, когда надобно на встречу Тали с Ильёй смотреть.
Тут-то непредвиденное и случилось... Только лисонька за порог вышла и тотчас же, слышь-ка, назад вернулась. Предстала перед вершами вовсе напуганная, не сразу и слова нашла.
– - Случилось что?
– - почуял неладное Мираш.
А та хлопает глазами и прочухаться не может.
– - Я не поняла, куда идти...
– - наконец, сказала она.
Мираш, зная её характер, сразу из дома вымахнул... и застыл как вкопанный. Оглянулся вокруг очумело и закричал:
– - Деде Мар, Луша, смотрите скорей!
Да и то сказать, есть на что глянуть...Чудеса да и только. Талинки, ивы и ракиты, кривые берёзки по урману, трава из-под снега выглядывает, ровный снежный настил по ледку, еловые угоры вдалеке, тайга суземная -- ничего этого уже и нет... Вокруг докуда глаз хватает одна снежная холмистая равнина. И ни кустика, ни прутика на снегу не видать, даже жухлой травинки никакой нет. Солнышко низко над горизонтом висит, и снег в лучиках искрится, белёхонько всё вокруг и безмолвно.
Выбежали все глянуть и тоже завертели головами растерянно. Даже Савин Баин не сдержался и из-за дверок высунулся полюбопытствовать.
– - Это мы где?..
– - чуть ли не вместе спросили Лукерья с Юлей.
Вот ведь дела! А оказались они, знаешь, вместе с домом... на земле Антарктиде. Почти что рядом с Южным полюсом домишко чудесно установился.
Такая вот с ними шутка произошла. По чей-то неведомой воле... Один только Ма-Мар нисколь не удивился. Старожитный всё-таки обережник, случалось с ним уже эдакое, и не один раз. Отчего так происходит, никто и не знает. Тайна это сокрытая. Шипишу Переплёту такое чудо обернуть вовсе не под силу, а уж о других тусторонних и говорить нечего. Ну а Лема-волчица тут, если думаешь, и вовсе, конечно, ни при чём, да и в мыслях у неё не было.