Несколько дней в аду
Шрифт:
– Что Чак сделал с тобой? Это было что-то, о чем ты мне не рассказывала.
– Я сказала все, что хотела. Пожалуйста, не будем об этом.
Эйлин прильнула к его груди. Может, не стоит мучить ее, подумал Эйнджел, но тут же вспомнил обо всем, что случилось в городе за последнее время. Он должен знать все, чтобы понять, представляет ли Чак какую-то опасность.
– Он бил тебя?
– Да, избивал до крови, – тихо сказала она. – Много раз. И каждый раз так, чтобы не оставалось следов.
Тот, кто избил женщин, напротив, стремился оставить следы, значит, это не подходит.
– Прости, – сказал Эйнджел.
– Он срывал с меня одежду и заставлял заниматься с ним сексом.
Эйлин судорожно вздохнула, словно заново переживая этот ужас. Эйнджел застыл. Если бы он сказал, о чем он думает, Эйлин испугалась бы. Он обнял ее, прижал к себе, погладил по голове, как ребенка.
– Ладно, прости, я не хочу, чтобы ты вспоминала об этом. И я не думаю, что Аарон должен видеться с ним. Аарон был дома, когда это происходило?
– Да.
– И ты ему верила?
– Да, – прошептала она. – Он убил мою собаку, чтобы доказать это.
Эйнджел не стал говорить, что между человеком и собакой все же была разница. Чак знал, что делает. Он женился на прелестной, любящей женщине. Наверное, она очень любила собаку, и поэтому Чак убил ее.
Эйнджелу захотелось придушить Чака. Он никак не мог отделаться от одной мысли – кто-то когда-то сказал, что, если человек способен мучить и убивать животных, значит, рано или поздно он то же самое сделает с человеком.
– Ты понимаешь, что Аарон не должен приближаться к нему? – сказал Эйнджел.
– Да. Но я не хочу, чтобы Аарон узнал истинное лицо своего отца. Это все равно что сказать ему, что его отец – чудовище.
Чак оставил машину подальше от дома Расти Барнса и по изрядно заросшему газону направился к зданию. Держась у самой стены, он обогнул дом и проскользнул к двери.
Перед тем как приехать сюда, он принял меры предосторожности – позвонил в газету из телефона-автомата, услышал голос Расти и повесил трубку.
Если ему придется просить Грейси впустить его, что ж, так тому и быть. Хотя лучше было бы застать ее врасплох.
Чак протянул руку и осторожно потрогал ручку двери. Заперто. Он не хотел рисковать и использовать ключи, пусть Гейси не знает о них.
Чак легонько постучал в дверь, подождал, потом постучал сильнее и уже потянулся к карману, где лежали ключи, как за дверью раздался голос:
– Кто там?
Грейси была девушкой осторожной.
– Это Чак, милая.
Ах ты, чертова сука.
Грейси открыла дверь и посмотрела на часы.
– Я помешал? – спросил Чак.
Он должен держать себя в руках и показать ей, что случится, если она не сделает то, что он ей велит.
Грейси натянуто улыбнулась, и он увидел в ее глазах страх.
– Конечно нет. Проходи.
Чак вошел и подождал, пока Грейси не окажется в шаге от открытой двери в ее квартиру. Тогда он поднял ногу в тяжелом рабочем ботинке и нанес удар по ягодицам Грейси. Удар был такой силы, что она, вскрикнув, влетела в свою квартиру и упала. Чак вошел и захлопнул за собой дверь.
– Вставай, – прошипел он сквозь зубы, – ты, чертова шлюха, поднимай свою задницу с пола, или я прикончу тебя прямо здесь. Я буду бить тебя по лицу до тех пор, пока от него ничего не останется.
Грейси всхлипнула, встала на четвереньки, подползла к креслу и с трудом выпрямилась.
– Моя спина, Чак… – Она прижала руку к пояснице. – Она разламывается от боли. Что я сделала? За что ты так со мной?
– Потому что ты обещала мне кое-что и не сдержала слово. И теперь по твоей милости у меня совсем не осталось времени. Это ты все испортила.
– Я не…
Чак нанес ей такой удар в живот, что она согнулась от адской боли и со стоном повалилась на пол. Чак сжал губы. Ни одна баба не помешает ему использовать выпавший ему шанс.
Грейси медленно перекатилась на другой бок и застыла, тихо всхлипывая.
– Я не знаю, что я сделала не так.
– Я сказал, что ты должна делать, – сказал Чак, опускаясь возле нее на колени, чтобы видеть ее лицо. – Я дважды велел тебе держаться подальше от Эйлин и остальных, но с тех пор, как мы виделись с тобой в последний раз, ты уже несколько раз разговаривала с ней. Ты солгала, когда пообещала, что она никогда не узнает о нас. Никто не может солгать мне безнаказанно.
– Чак… – он едва расслышал свое имя в хриплом шепоте, – я никому ни слова не сказала.
Чак разорвал на ней блузку, потом лямки бюстгальтера. Грейси пыталась сопротивляться, но все было бесполезно. Сильные руки Чака стянули с нее хлопковые шорты и вместе с ними трусики.
Грейси попыталась сесть, со слабой улыбкой расстегнула бюстгальтер и отбросила его в сторону. Помада размазалась по ее подбородку, тушь потекла, образовав черные круги под глазами.
– Так сделай это, – сказала она, – делай со мной что хочешь. Я не причинила тебе никакого вреда, но ты можешь наказать меня. А потом я скажу тебе, что собираюсь делать сегодня вечером.
– Скажи сейчас, – потребовал Чак, быстро раздеваясь.
Ее тело было соблазнительно упругим, она обладала воображением, которое превращало каждое занятие сексом в феерию.
– Скажу, когда захочу. Сначала докажи, что я должна тебя слушаться.
Чак заметил кровь в углу ее рта и выругался. Ему казалось, что он в совершенстве овладел искусством не оставлять следов. По крайней мере, на тех частях тела, которые не закрывала одежда.
Его джинсы полетели на пол. Грейси привалилась к стене, маня его к себе. Чак подошел так близко, что их тела соприкоснулись. Он вошел в нее и крепко прижал свои бедра к ее бедрам. С каждым ударом он вскрикивал, возбуждаясь все больше.
– Тебе ведь нравится, – стонал он, –
Наконец Чак остановился и открыл глаза. Лицо Грейси было совсем рядом, и на нем была написана откровенная ненависть.
– Грейси?
– Через полчаса твоя драгоценная Эйлин будет здесь. Я собираюсь угостить ее чаем и печеньем. Она сама напросилась ко мне в гости, хочет сказать спасибо за то, что я оказалась хорошей подругой. Может быть, я скажу ей то, что она не ожидает услышать.
Чак оттолкнул ее, и она упала в кресло.
– Живо одевайся, идиотка!
Чак быстро натянул джинсы. Грейси сидела в кресле, глядя перед собой застывшими глазами.
– Черт бы тебя побрал, Грейси, подними свою задницу. Давай одевайся. Умойся и подкрась губы какой-нибудь светлой помадой. Шевелись!
Грейси не двигалась.
Подхватив ее на руки, Чак отнес ее в спальню, швырнул ей одежду.
– Одевайся.
Грейси медленно надела нижнее белье, розовое хлопковое платье и белые сандалии. Чак сам расчесал ее волосы, благодари Бога за то, что у нее короткая стрижка. Потом он умыл ее лицо и принялся рыться в ящике комода, где она хранила косметику.
– Убирайся, – проговорила Грейси и оттолкнула его, накрасила губы и ресницы.
Чак облегченно вздохнул, увидев, что она выглядит так, будто ничего не случилось.
– Детка, можно я зайду через пару часов посмотреть, как у тебя дела?
– Если ты еще раз приблизишься к этому дому, я позвоню в полицию. Теперь будем играть по моим правилам.
– Послушай…
– Нет, это ты послушай. Я собираюсь встретиться с Эйлин. Ты не узнаешь, что между нами произошло до тех пор, пока я сама не решу тебе рассказать. А теперь убирайся отсюда.
– Прошу тебя, Грейси, – сказал Чак, протягивая к ней руки.
Грейси обошла его, прошла через спальню, гостиную и вышла из квартиры. Когда Чак догнал ее, она стояла у входной двери, распахнутой настежь.
– Грейси… – сказал он, посмотрел ей в лицо и вышел из дома. – Ты позвонишь мне вечером? – спросил он, обернувшись.
Она молчала. Чак услышал шум мотора подъезжающей машины и бросился бежать. Через мгновение он скрылся в кустах.Глава 40
Эйлин толкнула дверь «Безделушки» плечом, сгибаясь под тяжестью огромной коробки. В ней лежала свежая индейка от Сэди и Сэма, приправы и все прочее, что Эйлин было необходимо, чтобы сотворить рождественский ужин. Пироги остались в фургоне, все сразу она бы не дотащила.
Несмотря на протесты Эйлин, Сэди положила ей в коробку своих домашних пирожков.
– У тебя было трудное время, – сказала Сэди. – В конце концов, я же твоя соседка.
Сэм просил передать Сонни и Аарону, что рад будет их возвращению, когда ситуация позволит.
Магазин встретил ее рождественской музыкой и перезвоном колокольчиков на елках.
– Эйлин! – воскликнула Сью-Джо. – Тебе не следовало бы приходить, но я так рада тебя видеть! Ты выглядишь гораздо лучше. Не беспокойся о магазине, тут все идет хорошо. У нас все под контролем.
Из кладовой выглянула миниатюрная женщина с огромными голубыми глазами и копной вьющихся черных волос. Увидев Эйлин, она всплеснула руками.
– Ух ты, Эйлин, целая и невредимая!
Это была Аурелия Борд.
– Этот город специализируется на драматических историях, – сказала она. – Я ожидала увидеть женщину без головы.
Эйлин рассмеялась и опустила свою ношу на один из столиков рядом с ярко-красной кофемашиной. Рядом с кофемашиной красовалась ваза с леденцами и конфетами в пестрых фантиках. Этот магазин – ее детище – прекрасно обходился без нее. Отовсюду доносился веселый смех покупателей, расхаживавших между огромными корзинами с подарками.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Эйлин Аурелию. – Я думала, вы с Ником не успеете вернуться к Рождеству.
Аурелия и Ник Борд поженились год назад. Аурелия была юристом, но, разочаровавшись на какое-то время в своей профессии, устроилась в магазин к Эйлин.
– Я хорошо провожу время. Ник дома, приглаживает перышки Делии, как я это называю. Она слегка разозлилась, что мы так поздно вернулись. Я собираюсь открыть свой офис только после Нового года, поэтому, когда я услышала, что случилось, решила прийти и помочь Сью-Джо. – Аурелия улыбнулась. – И еще мне нужно купить подарки.
Из соседнего салона в магазин ворвалась громкая музыка – что-то вроде тяжелого металла. Эйлин поморщилась.
– Что это за барахло? – спросила Аурелия, указывая на коробку, которую принесла Эйлин.
– Прежде чем я поеду домой, мне нужно заглянуть к Расти. Тут мой рождественский ужин – индейка и все прочее. Не таскать же это с собой. Если бы Сэм и Сэди не позаботились о нас, жевать бы нам бутерброды в сочельник. Мне нравятся бутерброды, особенно с соусом чили, но это же нельзя назвать рождественским блюдом.
Сью-Джо и Аурелия покачали головой.
– У нас Делия устраивает прием, – сказала Аурелия.
– А я завтра иду в ресторан Оны на детский праздник, – сказала Сью-Джо. – Потом мы будем ужинать дома. Придет Линетт, мы хотим приготовить что-нибудь для Фрэнсис и навестить ее в больнице. Эта Бетти Симс такая забавная. Она сказала, что хочет кофе с коньяком.
Эйлин улыбнулась.
– Как ты думаешь, это все поместится в холодильник? – спросила она Сью-Джо.
– Не беспокойся, мы позаботимся, чтобы твои припасы не испортились.
– Семья Бетти приехала? – спросила Эйлин, вспомнив слова старушки.