Несокрушимо
Шрифт:
Я быстро снял свою куртку и протянул ей.
— Надень это. Не спорь.
Она надела куртку, в которой почти утонула, и мы поспешили внутрь дегустационного зала. Закрыв за нами дверь, я включил все лампы. Я не доверял себе находиться с ней в темноте.
— Ух! — Сильвия подула на свои руки. — Здесь ещё холоднее, чем вчера! Я не чувствую лица! Что, сейчас минус десять?
— На самом деле около минус четырёх, но всё равно слишком холодно, чтобы бегать без пальто, — я положил свою шапку и перчатки на высокий столик и провёл рукой
— Искала тебя. Мы все ужинаем у родителей, и кто-то спросил, где ты. Я вызвалась за тобой сходить.
— Без пальто?
— В доме жара — я весь день готовила и так вспотела. И не меняй тему, — она высвободила руку из рукава моей куртки и погрозила мне пальцем. — Ты же сказал, что придёшь на ужин.
Я скрестил руки на груди.
— Я сказал, что подумаю.
— И ты подумал?
— Да. Но я не могу прийти.
— Почему?
Я пожал плечами.
— Работаю.
Сильвия закатила глаза.
— Генри, на дворе Рождество! Сделай перерыв!
— Ещё не Рождество.
— Для нас Рождество уже началось, — сказала Сильвия. — Сегодня гостиница официально закрывается для гостей на целую неделю, а это значит, что рождественские каникулы в Кловерли стартуют прямо сейчас. — Она подняла руки, но они утонули в рукавах моей куртки. — Я могу понять, что ты хочешь дождаться реального дня рождения Иисуса, чтобы отпраздновать, но я уверена, он не будет против, если ты поужинаешь с нами сегодня. На самом деле, он хочет, чтобы ты пришёл. Он мне так и сказал.
Я рассмеялся.
— Иисус сказал тебе, что хочет, чтобы я поужинал с вами?
— Да. Он сказал, что ты слишком много работаешь.
— Мне кажется, у Иисуса есть дела поважнее.
Она покачала головой.
— Нельзя ставить под сомнение слова Иисуса, Генри. Теперь пошли. Я уверена, ты ещё не ел, а у меня весь день в томятся фрикадельки в сладко-пряном соусе.
У меня тут же заурчало в животе.
— Фрикадельки, значит?
Она заметила мою слабость.
— Да. И это только закуска. В духовке уже готовится ветчина, а ещё будет тыква в мёде, хрустящая брюссельская капуста с беконом и орехами пекан…
Настоящая еда.
Я простонал вместе со своим желудком.
— Ты убиваешь меня.
— Хорошо. Идём и поешь.
— Посмотри на меня. Я выгляжу ужасно, Сильвия.
— Неважно, как ты выглядишь, сегодня всё по-домашнему.
Я уже придумывал ещё одну отговорку, когда она сделала шаг ближе. На секунду я боялся даже вдохнуть. Потому что, пахла ли она печеньем, фрикадельками или духами — я всё равно хотел бы больше.
— Слушай, — тихо сказала она. — Я знаю, что сейчас тебе, наверное, не особо нравятся большие собрания. Мне тоже. И я вполне пойму, если ты захочешь побыть один. Но мне действительно понравилось говорить с тобой вчера вечером, и… — Она замялась.
— И что?
Она пожала плечами.
— Думаю, это всё. Мне просто понравилось говорить
— Сильвия, — я взял её за рукава куртки, не давая ей снять её. — Я не хочу быть один сегодня вечером. Дело не в этом.
— Тогда в чём?
— Просто… — но как я мог закончить эту фразу? Просто ты слишком красивая? Просто я не могу перестать думать о том, чтобы тебя поцеловать? Просто мне приснился такой сон о тебе прошлой ночью, что я кончил так сильно, что не доверяю себе находиться с тобой наедине?
Она замерла, глядя на меня с выражением, которое было наполовину полным надежды, наполовину пугающим.
На несколько безумных секунд я подумал: «К чёрту всё». Просто поцелуй её.
Но вдруг дверь винодельни распахнулась.
— Эй! Вы идёте или нет? — Это была Эйприл, кутающаяся в длинную пуховую куртку. — Мама послала меня за вами.
Я отпустил Сильвию, сделав шаг назад и стараясь дышать нормально.
— Он строит из себя недотрогу, — сказала Сильвия, но её голос слегка дрожал.
— Чёрта с два, — указала на меня Эйприл. — Ты идёшь на ужин, Генри. Это Рождество.
Я сдался.
— Ладно, но мне нужно сначала домой, чтобы принять душ.
— Не спеши, — сказала Эйприл. — Мы никуда не торопимся. Мак и Фрэнни с детьми только что приехали, а Хлоя с Оливером ещё не добрались. Мег и Ноа тоже опаздывают.
— Что принести? — спросил я.
Эйприл покачала головой.
— Ничего. Просто приходи.
Я не мог явиться с пустыми руками, но подумаю об этом позже.
— Ладно, увидимся через некоторое время.
— Отлично, — сказала Эйприл. — Идёшь, Сильвия?
— Да, — она снова попыталась снять мою куртку, но я протянул руку и остановил её.
— Оставь её. Слишком холодно, чтобы выходить без пальто.
Её лицо вспыхнуло, когда она застёгивала молнию.
— Хорошо. Спасибо. Увидимся скоро.
Я смотрел, как они уходят, и думал, нормально ли чувствовать себя пятнадцатилетним подростком в теле взрослого мужчины. Гормоны, о существовании которых я уже забыл, бурлили в моей крови, а сердце билось слишком быстро.
Она такая чертовски красивая.
— Всё нормально, — сказал я себе, собираясь. — Это естественно. Это биологическая реакция. Она красивая женщина, уделяющая тебе внимание, а ты не занимался сексом уже очень долго.
Но позволить ей носить мою куртку — это максимум, на что я могу пойти.
5
Сильвия
Куртка Генри была плотной, тёплой и приятно пахла — не дорогим одеколоном или лосьоном после бритья, а чем-то земным, зимним и мужским. Тот же запах я почувствовала прошлой ночью, когда стояла рядом с ним в винодельне. Пока мы шли, я опустила подбородок глубже в воротник и вдохнула глубоко.