Несовершенное – значит человеческое. Этюды из психотерапевтической практики

Моник Елена

Тот факт, что Каин является неотъемлемой частью родственной пары с Авелем, а также само завершение мифа – то, что Бог отметил Каина особой печатью (защищающей на семь веков), должно как минимум озадачивать: какова же ценность каиновых тенденций внутри нас?

Это вопрос огромного количества людей, обращающихся за помощью: «Я люблю свою жену, но изменяю ей и этим все рушу»; «Для меня дочь (сын) – главное, ради чего я жила, а теперь он (она) так меня бесит, что просто убила бы»; «Хочу быть успешным, сильным, заявить о себе в жизни, а вместо этого только ругаюсь с родными, а потом напиваюсь» и т. д. Список таких жалоб, когда собственное же состояние, эмоции, поведение разрушают прекрасные, порядочные, красивые «Авелевы» намерения, бесконечен. Каждый раз человек жалуется тем самым на проявления у себя

«комплекса Каина» и просит помочь его истребить. А вот делать это категорически нельзя – с точки зрения великой целесообразности психического и всех его тенденций.

Каков же смысл нашей деструктивности? Этот вопрос – каждый раз личная загадка, которую предстоит разгадать. Куда ведет нас этот путь, по которому отправляется наш Каин? Исходно очевидно одно: он уводит нас от общепринятого, привычного, нормативного, безопасного. Гнев и раздражительность ограждают от созависимости и слияния; зависть и ревность пытаются компенсировать чувство собственной малоценности и незначительности; жадность, расчетливость произрастают из чрезмерной детской наивности; желание отомстить и наказать – из слишком затянувшегося долготерпения; стремление разорвать текущие отношения – из скованности узами этих самых отношений; тирания и деспотизм – из слишком большого влияния «внутреннего ребенка».

К подобному поиску смысла собственных «негативных» особенностей и потребностей стоит прибегнуть и в отношении наших телесных (соматических) проявлений: если я слишком много ем, то какой «голод» (душевный, сексуальный, интеллектуальный) это компенсирует? Если у меня бесконечно болит голова, то какое ментальное напряжение этот процесс должен снять? Если я бесконечно усовершенствую свое тело (пирсинг, татуировки, наряды и прочее), то кто внутри меня чувствует себя настолько невзрачным и малозаметным, что мне оказываются нужны такие «активные» способы привлечь внимание? Если меня все чаще одолевает уныние, тоска, бессилие, депрессивность, то где и в чем я так долго и изо всех сил стараюсь быть сильным?

Каиновы проявления всегда «гневаются» на наши же чрезмерные Авелевы. Высокомерие компенсируют унижением, превосходство – страхами, приторное благообразие – вопиющей жестокостью… Это закон психики, над которым мы не властны. Чем больше мы ненавидим в себе Каина, тем более «обделенным» он себя ощущает, и проявляет себя еще интенсивнее. Следует о нем знать, но не отвергать, быть благодарным любым нашим состояниям: они в конечном счете ведут нас по верному Пути…

Глава 9. Жил-был мальчик – сам виноват…

«Отношения с Другим не могут быть лучше отношений с собой». Известная мысль, но как она может послужить источником истинно глубоких отношений с Другим? Кого в себе нужно полюбить, зауважать или с кем подружиться, чтобы этот Некто послужил внешним «связям»? Попытаюсь показать это на примере одной сессии психодраматической группы.

Самый «горячим» с точки зрения «скважины» для нашего ключика является такой вариант переживания, когда человек одинок (не обязательно формально, часто – с многочисленной чередой мужей-жен). Рядом живущие «фигуры» (а для такого персонажа супруг, партнер – часто скорее именно объект) никак не влияют на его внутреннюю одинокость, а часто даже ее усугубляют. Очень часто такие люди, и мужчины и женщины, подступают ко второй половине жизни с немалыми социальными результатами: карьерой, статусом, деньгами, большой «сетью» контактов. Что называется, ноги регулярно куда-то ходят, руки звонят, пишут, тело часто перемещается в разные стороны света, командировки и путешествия, голова думает, на лицо надета весьма привлекательная маска человека воспитанного, ухоженного и умного.

Но внутри есть такой тихий, ноющий голосок какой-то тоски и печали, который дает о себе знать то приступами сентиментальности, то ощущением пустоты где-то в груди или желудке, душности, то неким общим энергетическим спадом, который мы обозначаем усталостью или бессмысленностью. Так пытается дать знать о себе другая внутренняя фигура, очень робко, через дискомфорт, тревогу или уныние

намекнуть на свои чаяния и желания. Наш персонаж – сильный, целеустремленный, деятельный. Этот свой голос и такие состояния ненавидит, избегает, всячески пытается заглушить «позитивчиком», считает слабостью. Чаще всего этот «слабый» очень плохо внутри себя опознается, а значит, психика по своим твердым законам проецирует его наружу. И мы, конечно, встречаем его где-то рядом (чего далеко ходить?). И чаще всего именно своего партнера, реального живого человека, начинаем видеть как ограниченного-примитивного, ленивого-нецелеустремленного, нечестного, скучного и неинтересного.

Что ж, получается, это только наше замутненное и искаженное видение так очерняет нашего прекрасного визави? Нет, не только! Мы еще бессознательно притягиваем и включаем в свою жизнь именно тех людей, которые ценны совсем другими способностями, «противоположными» нашим, – чаще всего душевностью, добротой, внимательностью к людям, умением по-настоящему, без всяких выгод дружить, глубоко и долго переживающих потери и боль, щедрых на сочувствие и сорадость. Только до поры мы этого как бы не видим, а если и видим, то не признаем ценность этих качеств и требуем – с табелем экзаменатора ждем, – когда наконец они станут нами, то есть побегут добывать деньги, строить заводы-пароходы, достигать цели-задачи, стремиться в победители. А значит, мы испытываем к ним в периоды обострений жгучее презрение, неуважение, высокомерное пренебрежение, иногда – ненависть. Абсолютно те же взаимоотношения мы обнаруживаем и внутри себя – между собственными внутренними персонажами…

Мужчина, Константин, личность не только успешная, но и известная в определенных кругах своими творческими интеллектуальными находками. Чрезвычайно воспитан, хорошо владеет всем набором коммуникативных навыков, сдержан в оглашении своего мнения и оценок, и уж тем более в проявлении чувств. Последний штрих – эдакое постоянное спокойствие, разумная рассудительность, столь почитаемая в культуре черта. Только «в тени», в спрятанной (причем и от себя самого тоже) зоне, у таких людей чаще всего накоплено огромное количество чувств, смутных ощущений, предубеждений, болезненных фактов, негативных воспоминаний. Именно эти темы для самых по-настоящему мужественных и смелых со временем и становятся главной областью саморефлексии. Вот и Константин, человек, крепкое сильное и уверенное Эго которого уже позволяет подступиться к самым хрупким и тонким вопросам собственной уязвимости, ставит вопрос: «Сколько же раз еще я буду менять в жизни женщин (жен)? Почему мне всегда, при малейшем дискомфорте, который рано или поздно начинается в близких отношениях, немедленно хочется все закончить, и я отношения разрываю?»

– А что ты себе обычно при этом говоришь? – спрашивает ведущий психодраматической группы.

– К черту такие отношения! Зачем мне все это надо?! – Константин сейчас воссоздает самую знакомую ему, осознанную, типичную внутреннюю фигуру.

Для развития диалога Константин, по предложению ведущего, выбирает из нашей группы того, кто будет играть роль этой самой фигуры. Этим человеком оказываюсь я. Вот уж не неожиданность: я была просто уверена, что выберут именно меня! Потому что эта роль до боли мне близка, освоена, заношена до дыр.

Вхожу в роль и с делегированной мне интонацией и жестом произношу раздраженно:

– К черту такие отношения! – и делаю такой небрежный, отметающий жест.

Тренер спрашивает у Константина, в одежду какого цвета следует одеть фигуру, чтобы усилить колористически ее эмоциональную структуру. Костя задумчиво подбирает серую ткань, а чуть позже еще добавляет красную и комментирует:

– Вот, снаружи – серая, а внутри, ближе к сердцу, под серой – эта, красная. Она – боль.

Такой методический ход с тканями и выбором цветов очень часто продуктивен, потому что указывает, что за одним внешним проявлением, поведением кроется нечто еще, в данном случае боль, и тренер выделяет ее как отдельную внутреннюю фигуру. Для нее Константин тоже подбирает «заместителя» – женщину гораздо меньшего роста, чем я, более хрупкую и тонкую и по физической, и по психологической конституции. Я остаюсь со своим «посланием» в сером, а «боль» прячется позади меня.