Несознательный 3
Шрифт:
– Там есть кому думать, - хмыкнул Семен Михайлович, мотнув головой вверх, когда я поделился с ним своими соображениями, - за атомные бомбы не скажу, а вот договор об оказании военной помощи с кубинцами уже обсуждался.
Не знаю, как все происходило в нынешней действительности, спросить некого было, но в шестьдесят втором американцы ракеты из Измира без лишнего шума убрали. И я бы не обратил на это внимания, если бы не свободная пресса, в Сентябре 1962 года, в нескольких зарубежных газетах, вдруг что-то вякнули, сенсационное, мол, не дело это бояться ядерного шантажа, но на этом все – свободная пресса оказалась вовсе не свободна, и сенсации публикует только после одобрения Белого дома. Думаю, единственно, кто опять пострадал, это Фидель Кастро, ведь он наверняка мечтал о большом "бада буме", который
А вообще, почему я решил, что команданте хоть как-то пострадал? Советский Союз доставил на остров около двухсот зенитных комплексов, более чем достаточно, чтобы защитить революцию. После того как "кубинцы" сбили два разведчика U-2, и еще кучу желающих сунуть нос в чужие дела, полеты над страной прекратились, что дало Фиделю уверенность в том, что Куба вполне в состоянии противостоять вторжению из вне.
К моему разочарованию, да и к общему тоже, проблемы с экономической блокадой острова свободы на данном этапе решены небыли. Да, той военно-морской блокады Кубы как в моей истории не случилось, но это не улучшило положение ее в целом, ведь основная статья экспорта сахар и табачные изделия оказались за пределами свободного рынка. И Советский Союз оказался уже другим, здравый смысл в руководстве возобладал – помощь помощью, но благотворительность тоже имеет свои пределы. Зато это способствовало просветлению в мозгах революционеров, и кубинцы задумались о перепрофилировании своего сельского хозяйства с выращивания сахарного тростника в пользу овощей и цитрусовых. Овощи, конечно, предназначались для внутреннего потребления, зато цитрусовые были востребованы в основном Советским Союзом. Трудностей в этом деле тоже хватало, ведь мало заложить плантации, их надо еще и сохранить, однако ураганы, частенько посещающие карибский бассейн, не способствовали этому, а потому выращивание апельсинов оказалось весьма рискованным делом.
*
Да уж. Пообещал Буденному увеличение срока жизни разведывательных спутников на орбите, а во что это выльется, даже не догадывался. Так-то предпосылки были, исследовательские работы по "моментальной" фотографии велись аж с 1923 года, а практически Polaroid Land выпускался с 1948. Но мне это мало помогло. Для космоса та технология подходила мало, во-первых, она имела относительно малое разрешение, что не позволяло использовать всю возможность фотоаппаратуры. Во-вторых, на данном этапе развития науки, нужно было использовать бумажную основу фотоматериалов, так как требовалась пропитка основы химическими реагентами. Ну и в-третьих, вес сканирующей многоканальной аппаратуры при использовании бумажных носителей становился запредельным.
Что ж, никто не говорил, что это будет легко, так что опять пришлось обращаться к помощи Вычислителя. Он, конечно, "поворчал" немного, но сдался под давлением аргументов – мол, лет через тридцать вообще эти технологии окажутся невостребованными, так как настанет время микроэлектроники и все эти фото технологии окажутся невостребованными. И "железяка" не подвела. Только вот, как эту технологию обозвать? Электро-химическая фиксация изображений? Основу новой технологии получения изображений составляли холестерические жидкие кристаллы, которые фиксировали свое состояние после снятия напряжения электрического тока. А вот ток возникал под действием света между двух поверхностей токопроводящих слоев, один из которых был полностью прозрачным, а вот другой использовался в качестве экрана, на который и проецировалось изображение. Причем, на экран, изображение проецировалось с одной стороны, а вот считывалось с другой. Получился этакий стеклянный барабан, внутри которого и размещалось малое зеркало телескопа, а снаружи находилось сканирующее устройство по типу фототелеграфа.
В общем, не буду утомлять всех техническими подробностями разработки, но трое товарищей, которые согласились выдать идеи Вычислителя за свои, были отмечены государственными наградами. Некоторые скажут, что несправедливо. Тут не соглашусь, подать идею
Думал, используемое в спутниках разведки оборудование, после небольшой конверсии, будет пользоваться спросом в наземной связи, вместо фототелеграфа, но ничего не получилось. И виной всему проклятая тотальная секретность в СССР – раз используется в космической отрасли, и тем более военной, то технология не должна выйти "в народ". Жалко, тем более, что секретность в Советском Союзе в основном действовала только для "своих", а вот для чужих она не была тайной за семью печатями, года через три наша технология "просочилась" на запад, и вскоре стала использоваться не только в космосе. Конечно, с нашей стороны развитие электро-химической фиксации изображений продолжало совершенствоваться как по пути повышения светочувствительности, так и со стороны разрешающей способности оборудования. Но все это уже меня не сильно интересовало, больше я этим свою "железяку" не напрягал - нет смысла, мы подошли к пределу развития передачи аналоговых изображений с орбиты. Можно конечно еще что-то улучшить, или ускорить, но в целом все это упирается в хранилище полученных космических снимков, уже к концу 1962 года в хранилище накоплено столько изображений поверхности Земли, что не хватает персонала для их анализа. Многие снимки так и сгинут со временем не востребованные.
Зато снова "проснулся" Королев, он заявился к нам и сделал предложение, от которого, по его мнению, мы не могли отказаться.
– Представляете, - с блеском в глазах говорил он, - мы отправим на орбиту Луны аппарат разведки и получим достаточно снимков поверхности высокой степени детализации, по которым можно будет в будущем определиться с зоной посадки наших автоматических станций.
– Так, а смысл?
– Пожал плечами Челомей. – Луна находится близко, рассмотреть поверхность в телескоп не проблема. К тому же идеально точно попасть в намеченное место на Луне сегодня возможности нет.
– Телескоп не позволяет детально рассмотреть поверхность, - возразил Королев, - и что плохого в том, что мы получим высококачественные снимки поверхности Луны?
– Детально? – Владимир Николаевич, скептически посмотрел на Сергея Павловича. – Зачем? Чем нам помогут эти снимки? К тому же опять надо корректировать план исследований Луны, а мы уже проектирование "Планетохода" заканчиваем, скоро чертежи в мастерские передавать, у вас же до сих пор мягкая посадка на поверхность не отработана. Вам не кажется смешным, что уже третья межпланетная станция "Луна" прилуниться не смогла?
– Там проблемы не в самих станциях, - отмахнулся Сергей Павлович, - два первых случая это отказ двигателей, в последнем отказ системы астронавигации. Мы последовательными шагами приближаемся к цели.
– То есть, "до Луны пешком"? – Тут же с иронизировал Челомей, а я не удержался и хохотнул, сразу вспомнилось "до Луны раком".
Королев бросил в мою сторону гневный взгляд, но я сразу принял вид кающегося грешника, мол, "Сознаю свою вину. Меру. Степень. Глубину".
– У нас нет соответствующей стендовой базы, - возразил он, - да и времени не хватает на проведение полной программы испытаний.
– А, ну да, конечно, - продолжал ерничать Главный, - а то, что потом огромные деньги в никуда улетают, не в счет?
В общем, уходил от нас Сергей Павлович сильно расстроенный, он-то пытался заразить нас энтузиазмом, а получил от ворот поворот. Ну а как он хотел? Времена уже другие, это в моей реальности на космос денег не жалели, а теперь научились считать, и каждая его неудача, это урезание планов других участников освоение космоса.
– А ты тоже не веселись, - продолжал кипятиться Владимир Николаевич, - где твой разрекламированный детонационный двигатель?