Несознательный 3
Шрифт:
Что касается "лишних затрат", которые имел ввиду Королев, то как раз дополнительные стендовые испытания и позволят их избежать, всем прекрасно известно, что часть важных приборов не выдержит путешествия к Венере, но надеются на авось. Такое отношение надо менять, слишком дорого это обходится нам. Но как менять, это вопрос из вопросов, тут крепко думать надо, штрафы ввести не проблема, только это все равно не подействует, остается только на административный ресурс надеяться, да на сознательность давить, пока энтузиазм еще не иссяк. Хотя тоже не факт, вон пока у себя на производстве двойной контроль и личную ответственность не внедрили, тоже "косяки" валом шли, это сейчас уже все люди привыкли работать без брака, но время… а времени мало.
Что касается Буденного, то, несмотря
Должен сразу сказать, что перенос сроков все равно не помог и очередной запуск автоматической межпланетной станции едва не обернулся конфузом, частично отказала система управления станцией. Мучились долго, но нашли способ обойти препятствие и пятнадцатого февраля 1961 года, с помощью разгонного блока, станция была выведена на траекторию полёта к планете Венера. Естественно, ни о каком спускаемом аппарате на поверхность планеты речи не велось, рассчитывали в лучшем случае на получение данных по газовому составу атмосферы, инфракрасного излучения и магнитного поля планеты.
А вообще, почему именно Венере уделялось столько внимания? А как же Марс? Все дело в окнах запуска, для Венеры благоприятное время запуска к ней космических аппаратов возникало каждые девятнадцать месяцев, а вот к Марсу уже двадцать шесть, да и топлива требовалось больше. Хотя «железяка» тут же мне возразила во время этих размышлений, что есть еще одна возможность достичь Марса, посредством облета Венеры, в этом случае период запуска космических аппаратов так же составлял девятнадцать месяцев, хотя время полета к планете требовалось больше. Вот только Вычислитель как всегда решил внести дополнительный вклад в порчу бочки меда своими рассуждениями о ложке дёгтя:
– При подлете к Марсу велика вероятность влететь в троянские астероидные скопления планеты.
– Э… - Вырвалось у меня. – Это что еще за скопления? Насколько мне известно, столкновение чего-то крупного с космическим аппаратом в мое время не фиксировалось.
– Это астероиды, которые находятся вблизи точек Лагранжа Марса. – Тут же принялась пояснять мне "железяка". – Сама вероятность столкновения космического аппарата с астероидом крайне не велика,но вот с мелкими метеоритами, которые тоже там присутствуют, она вовсе не близка к нулю.
– Не понимаю, - задумчиво пробурчал я, - в моей истории были, конечно, предположения, что некоторые аппараты, посылаемые в сторону Марса, вдруг переставали работать по причине столкновения с мелкими метеоритами. Но все это считали нелепыми оправданиями людей от науки, пытающихся таким образом скрыть собственные недоработки. Кстати, это подтверждают и "Вояджеры", они ведь легко преодолели астероидный пояс между Марсом и Юпитером.
Однако Вычислитель со мной дискутировать не стал, он посчитал достаточным озвучить предупреждение, по принципу: - Я сказал, а ты не поверил, так кто ж тебе злобный Буратино?
А вообще, как я позднее узнал, вероятность нарваться на камешек меньше процента, было бы из-за чего переживать? Но, честно говоря, меня волнует вовсе не это, о путешествиях к далеким планетам думать, конечно, надо, как же без этого? Однако на сегодня имеются более приземленные и важные задачи, это поиск и эвакуация возвращаемого экипажа. Все дело в том, что пока мы сильно привязаны к точке приземления. Тут ведь проблема в том, что отклоняться от жесткого графика схода с орбиты ни в коем случае нельзя, чуть дольше отработают двигатели, и получится баллистический спуск, с большими перегрузками, а это очень нежелательно. А если промахнуться в другую сторону, то может так получиться, что и в другом государстве приземлиться придется. И вот тут у нас выходит неприятность, не получается оперативно эвакуировать экипажи с места приземления. Как показала практика, грузоподъемности
Вот как-то в пылу откровения я и вывалил все эти проблемы на Петлякова, с которым случайно встретился на праздновании дня победы, мол, мне бы хотелось получить что-нибудь более приемлемое по грузоподъемности, дальности и скорости. Так-то Владимир Михайлович уже давно не возглавлял коллектив разработчиков авиационной техники по случаю своего преклонного возраста, а ему в шестидесятом исполнилось шестьдесят девять лет. Однако маразмом он явно не страдал, поэтому сразу припомнил, что в конце сороковых в его КБ занимались разработкой конвертопланов и даже сделали один опытный экземпляр, который, о чудо, летал. Но кто-то в верхах почему-то решил, что данная разработка не имеет перспектив, а потому была сдана в архив.
– Тогда мы сильно переживали по этому поводу, - говорил он мне, - ведь вертолету Миля работа нашлась, а вот нашу разработку посчитали неперспективной. Да, я понимаю, сегодня поднимать чертежи двенадцатилетней давности глупо, но задел есть, и есть те специалисты, которые тогда работали над проектом, они могут быстро возобновить разработки, отталкиваясь от тех работ.
Уж не знаю, как быстро будут вестись работы над проектированием грузового конвертоплана, но рискнуть и сделать заказ на него, стоило. Насколько мне известно, в этой реальности к проектированию Ми-8, который в какой-то степени удовлетворял нашим условиям, приступили только в конце прошлого года, а значит, взлетит он в лучшем случае в шестьдесят третьем. Конечно, по маневренности конвертоплан сильно проигрывает вертолету, однако по скорости и дальности выигрыш бесспорен. Хм, неожиданно пришел к интересным выводам, работы по космосу стали как-то потихоньку замедляться, а вот по развитию инфраструктуры наоборот. Наверное, так и должно быть, количество пусков ракета-носителей каждый год увеличивается, и тут уже инфраструктуре приходится уделять должное внимание, и это мы еще с ретрансляцией не до конца разобрались, всего пару спутников на стационарную орбиту запустили, и надо учитывать, что навигационное оборудование на подходе. И, кстати, как раз сейчас идут дебаты по этому поводу, военные требуют работы по космической навигации засекретить напрочь, мол, незачем потенциальному противнику знать о таких возможностях. Ну а мы, соответственно ратовали за то, чтобы благами цивилизации могли пользоваться все.
– А вам не кажется, что нашими достижениями будут пользоваться и наши недруги?
– Аргументировал свою резко отрицательную позицию по данному вопросу Устинов.
– Получается, что затраты будет нести только СССР, а пользоваться его достижениями смогут все.
– Допустим, что мы засекретим наши разработки, и что? – Возражал на это Челомей. – Количество спутников от этого не сократится, средств мы затратим столько же, да и недолго все останутся в неведении. Кроме того, в США обязательно решат создать собственную навигационную систему и запретят пользоваться сигналами наших спутников.
– Но другие страны получат доступ к навигации бесплатно? – Вскинулся председатель Комиссии Президиума Совета министров СССР по военно-промышленным вопросам.
– Сначала будут вынуждены закупить у нас аппаратуру, уж ее то мы бесплатно отдавать не будем,- усмехнулся Владимир Николаевич, - а потом, когда сами начнут ее производить, пусть пользуются, не вижу смысла отгораживаться от всего мира. Зато, какой пропагандистский эффект – использование достижений науки на благо всего человечества.