Нестор Бюрма на острове
Шрифт:
Я прошел весь дом насквозь, как говорит дуэлянт, и меня встретило море со своим шумом, ветром, своим запахом, гораздо более чувствительным здесь, чем в каком-либо ином месте, где все заросло мхом и морскими водорослями.
Построивший этот дом человек, наверное, очень любил чистый морской воздух и не боялся головокружения. В десяти метрах от фасада дома скала круто обрывалась. Справа и слева в море уходили розовые утесы, но внизу была пропасть. Там кипело, словно в кастрюле у колдуньи.
Я инстинктивно отступил назад и вернулся в дом, где мне только что послышался легкий
– О-ля! Есть кто-нибудь?
Никто не ответил.
– Привет,– сказал я.
Слабое эхо… и все.
Я прошел по коридору, который вел к двери и, дойдя до нее, с удивлением констатировал, что после моего появления здесь она закрылась и погрузила эту часть комнаты в относительный мрак. Ее также заклинило, что казалось еще менее забавным. Открыть ее не представлялось возможным. И когда я сообразил, что нахожусь в этом коридоре не один, а кто-то стоит позади меня, было уже поздно.
Я услышал выстрел – далекий или близкий, тогда об этом думать не пришлось – разноголосые крики чаек, море, снова море, и это было все.
Я погас, как свеча.
Глава восьмая
ПОЯВЛЕНИЕ БЕЛОКУРОЙ ДАМЫ
Шумы возвращались, моя глухота уменьшалась.
Мне чудился грохот, подобный тому, который производит несущийся по рельсам на всех парах поезд. У меня было такое впечатление, что меня протащили, словно сверток грязного белья, и уложили поперек железнодорожного пути, точно как Пирл Уайт, которую я недавно видел в старом фильме в кинотеатре. Меня это ничуть бы не удивило. Я чувствовал, что башка у меня такая тяжелая, что тут и думать нечего: мне пришлось бы оставить ее лежать на том же месте – даже если мне удастся спрятать свое туловище.
Я открыл один глаз и быстро закрыл его, не в силах выдержать ослепительный блеск неба, который больно вонзился в мой череп.
Какое-то время я лежал неподвижно, затем пошевелил рукой. Очень хорошо. Связан я не был. Отлично. Открыл глаза, прикрыв их рукой от света.
Потом с трудом повернул свою больную голову к тому месту, откуда шел этот грохот локомотива, и по мне пробежала дрожь. Я лежал на той скале, которая нависала над пропастью, и не мог понять, почему остановились на таком верном пути, а не сбросили меня в кипящую пеной воду.
– На вашем месте,– услышал я тогда саркастический голос,– я бы не двигался. Это куда безопаснее.
Я послушался, но не совсем. Оставив неподвижным туловище, я повернул голову и воззрился на говорившего. Тот добавил:
– Мне непременно хотелось, чтобы вы оценили пейзаж.
Тип, скроенный, как платяной шкаф, с физиономией боксера, которая напомнила мне что-то. На нем были сапоги, синие саржевые брюки и майка, подчеркивавшая его бицепсы и грудные мышцы. На загорелом плече висел карабин. Он стоял между мной и разрушенным домом; все это походило на кино.
Я спросил с трудом:
– Я на Корсике?
– Почему на Корсике?
– Ружье.
Он рассыпался смехом и, подняв свой карабин, ответил так же лаконично:
– Чайки.
Потом снова повесил оружие на плечо.
– Итак,
– Вот как! Вы знаете мое имя?
Конечно, он узнал его не благодаря моей известности.
Так оно и было.
– Я вас обыскал.
Он вынул из кармана своих брюк бумажник, который, видимо, принадлежал мне.
– Я верну его вам позже,– сказал он, засовывая обратно.
– Это очень любезно с вашей стороны. А почему вы меня обыскали?
– Я хотел знать, кому спас жизнь.
– А! Так вы спасли мне жизнь?
– Да.
Он обшарил меня, но не полностью. Ограничился тем, что вытащил бумажник из нагрудного кармана моего пиджака. Лежа на спине, я чувствовал, что мне в ляжку впивается что-то похожее на булыжник, но это был мой пистолет, взятый из тачки.
– Не злитесь, ладно?– сказал человек с карабином, подходя ко мне.– Я устрою вас поудобнее.
– Черт побери всё тут! – проворчал я.– Что вы говорите? Мне хочется сделать все, что угодно, кроме того, чтобы злиться.
– Тем лучше.
Он помог мне подняться на ноги, отвел подальше от края пропасти и усадил на большой камень, прислонив спиной к стене разрушенного дома.
Я спросил его:
– Тарзан?
– Что-что?
– Вы не Тарзан – отшельник, который живет тут?
– А! Да, понимаю. Нет, я не Тарзан.
И он снова принялся смеяться, можно было сказать, что его подпорченная боксерская физиономия стала еще тяжелее.
Господи, Боже мой! Боксерская физиономия! Как я об этом раньше не подумал? Да, сегодня я туго соображал!
– Да, да,– сказал я.– Тогда Блотье?
Он широко раскрыл глаза.
– Блотье?
– Да… Реймонд Блотье… Это такое имя… Быть может, ваше…
Он покачал головой.
– Меня зовут Бат.
Бат? Не так уж и здорово [2] .
– Выпейте-ка,– сказал он.– Это отрезвляет.
И он протянул мне фляжку, полную рома, которую вытащил неизвестно откуда. Я с удовольствием высосал несколько глотков. Он сделал то же самое, чтобы я не почувствовал себя одиноким. Пока он пил, я посмотрел на его правую щеку. Никаких следов шрама, о котором упоминал Тино Зеленый. Значит, не то! Он прищелкнул языком и убрал свой портативный бар. В этот момент ветер донес до нас призыв:
2
Bath (англ.) – здорово.
– Э-э-эй!
– Вот и хозяйка,– сказал Бат.
Он устремился к самому краю скалы и помахал руками. Закончив свою гимнастику, он вернулся ко мне, поддернув толстым пальцем ремень своего карабина.
– Вот и хозяйка,– повторил он.
Я был слишком оглушен, чтобы ответить. Меня мутило, а грохот волн усиливал это ощущение. Я наклонил голову и прикрыл лицо растопыренными пальцами.
Голос был молодой, теплый, приятного тембра, несколько запыхавшийся и еще отдаленный. Его обладательница, видимо, взбиралась на скалы, чтобы дойти до Бата, и мы находились вне поля ее зрения.