Нестрашная сказка. Книга 1

Огнева Вера Евгеньевна

— Он начинает втираться в доверие к властям. У него это, как правило, легко получается. Скалт состоит из лести, подлости, хитрости и толики обаяния — взятки, доносы, интриги и прямая ложь.

— Все как при дворе, — пробормотала Тейт.

Шахматная парочка дробно стучала лапками. Анаис шевелила жвалами. Черная вдова в цыганских юбках тащила на спине узел ворованной одежды.

— У скалтов есть, однако, и слабые места. Они необыкновенно ленивы. Как только человек-паук оказывается на теплом месте вблизи власти, его активность заметно снижается. Пакостит,

конечно, сотрудничает с палачом, как же иначе! Но активных действий, как правило, не предпринимает. Только жрет и жрет.

— Для чего вообще их вывели? — спросил Гуго.

— Существует две версии. Первая: скалты — результат неудачного эксперимента. Вторая: профан нашел один из старинных фолиантов. Считается, что всего их пять. Где и когда всплывет одна из книг, никто не знает. Они существуют как бы сами по себе, произвольно появляясь и исчезая.

— Или, — криво усмехнулся Гуго, — один маг решил сделать козу другому. Конкуренция, зависть и ревность — ни что человеческое им не чуждо.

Тейт отвела глаза. В какой-то момент она поймала себя на разглядывании Реара. Он, оказывается, был необыкновенно, невозможно, бессовестно красив. Странно, раньше, в той прежней дворцовой жизни, она этого не замечала. Да собственно, она и видела-то его всего несколько раз. Это извинительно. Это простительно. Она всегда была занята более важными делами, нежели разглядыванием гвардейских офицеров. Да и слава о Гуго, как о пьянице и дебошире, настораживала.

Его глаза, не искаженные прищуром, оказались густого синего цвета. Губы, не стянутые гримасой в нитку, улыбались с таким мальчишеским очарованием, что хотелось смотреть и смотреть. Верхняя губа оказалась чуть коротковата. Лицо это не портило, наоборот придавало человечности. А еще у него был нос! То есть такой… не маленький, с неширокой переносицей и немного загнутым кончиком.

Чем дольше они были рядом, тем труднее становилось Тейт. Три дня назад она едва терпела выходки грубого мужлана, два дня назад — опасалась его гнева. Вчера — была благодарна за спасение. А сегодня боялась на него лишний раз взглянуть, чтобы не показаться назойливой.

Дом смотрителя королевских парков они увидели уже в сумерках. Дорога упиралась в высокие кованные ворота. За ними малопроезжий тракт, вовсе превращался в узкую тропу.

Лекс подъехал вплотную к нарядной, усыпанной завитками решетке, и надавил. Створки разошлись.

— Не заперто? — спросил Гуго.

— Я бы сказал, выломано.

От петель, в которые вставлялась дужка замка, остались рваные обрубки.

Дом смотрителя парков находился чуть в отдалении. Почтенному главному егерю предстояло ответить на несколько весьма неприятных вопросов.

Тейт плелась в хвосте, отгоняя нехорошие предчувствия, которые, однако, не спешили улетучиваться.

Во дворе царило запустение. Дом глядел на гостей слепыми окнами. У забора возле будки валялся обглоданный зверями костяк собаки. К высохшим позвонкам прилип ошейник.

— Переночевали, — уныло констатировал Лекс.

— Возвращаемся к воротам, — скомандовал

Гуго.

Там он свел вместе створки, обернул вокруг рамы тонкую цепь и завязал ее хитрым узлом.

— Зачем? — спросила Тейт.

— Гостям с той стороны придется попотеть, чтобы открыть. Забор высокий, перелезать хлопотно. А цепью они погремят, значит, дадут нам время подготовиться к встрече.

Остановились тут же, на другой от дома стороне дороги. Никто не хотел ночевать рядом с мертвым жилищем. Тейт непрерывно оглядывалась.

А еще собиралась добираться до парков в одиночку! Сейчас рядом были двое опытных воинов, а тревога становилась все сильнее.

Королева села под ближайшим деревом, привалилась спиной к стволу и закрыла глаза. Алекс, Дамьен, Анаис, людоеды, Катан, Житана, Дара…

…единорог бил копытом в землю. Испугано кричала самка, между ними метался жеребенок с нежным бугорком посередине лба. Стало тепло. Ее покачивало и несло…

Она, оказывается, заснула. Лекс перенес ее ближе к костерку и уложил на знакомую попону.

— Устала?

— Да, нет, не знаю… мне приснились единороги.

— Возьми, — Лекс вложил ей в руки кусок хлеба с сыром. Гуго сидел по ту сторону костра, прихлебывая из кружки. На них с Лексом он не смотрел, только щека изредка дергалась.

— Ложитесь спать, — приказал он допив. — Я буду караулить первую половину ночи. Разбужу.

И отвернулся. Тейт сжевала ужин, запила его теплой водой и прилегла. Лекс укутал ее одеялом. А сам ушел. Засыпая, Тейт слышала, как они переговариваются.

К утру на полянку пал такой плотный туман, собственной руки не разглядеть. Тейт продрогла. В предыдущую лесную ночевку ее согревали два тела. В эту, к утру не нашлось и одного. Оба ее спутника призраками светились возле бледного костра. Голоса доносились как из-под подушки.

Что она тут делает? Что вообще происходит с ее жизнью? Она королева, а не странствующий рыцарь. У нее есть обязанности, которые следует выполнять неукоснительно. Ее с пеленок учили быть королевой! Чтобы Дом Единорога мог гордиться своей дочерью. Дом всегда гордился своими дочерями. Инесс Британская, Лидия Фракийская, Арта Гренландская, Софья Киевская! Тейт… чья? Какая? Никакая!

У ее королевства даже имени собственного не имелось. Так, название тотема. А еще: отдаленность и неизвестность, незначительность для остального мира — затерянная на границе обитаемых земель страна, в которой остались пять лет жизни. Что она делала пять лет? Что она видела эти пять лет?

Тейт натянула одеяло на голову. Никто не должен видеть ее слабость и никчемность. Нельзя рыдать, плечи будут трястись, любой догадается, что она плачет. Можно уткнуться в свернутую куртку и ждать, пока вытекут все слезы.

Не удалось! Одеяло сдернули. Плечи сразу охватило сырым холодом. Высоко, проскрипел голос Реара:

— Вставай. Мы выезжаем. Не поторопишься, останешься без завтрака.

Тейт поднялась, оказавшись с ним нос к носу. Ее застали плачущей? Пусть. В конце концов она — женщина…