Нестрашная сказка. Книга 1

Огнева Вера Евгеньевна

— Стена! — донесся крик Лекса. — Впереди ограда!

Деревья расступились. Рытвины и кочки остались позади. Впереди открылась усыпанная палой хвоей лесная дорога, а еще — запертые ворота, в которые она упиралась. Лекс рванул к свободе с такой прытью, будто до этого не бегал час по лесу.

Ворота оказались закрытыми наглухо. Засов заклинило в пазах и перекосило. Открыть было можно, да времени на это не осталось совсем.

Лекс метался у ворот. Гуго тяжело бежал к нему, перекинув жеребенка с плеч на руки. Хромая самка, почувствовав смертельную

опасность, наддала и поравнялась с остальными.

Ничего не оставалось! Тейт натянула повод, дала пробежать самкам немного вперед, и, не дожидаясь, когда бандиты подойдут вплотную, стащила с пальца кольцо.

— Я прошу защиты!

Кольцо полетело под ноги.

Земля ощутимо содрогнулась. От места, где сапфир коснулся теплого, усыпанного сосновыми иглами лёсса, в разные стороны поползла трещина. Почти незаметная вначале, с каждой секундой она увеличивалась, превращаясь в расщелину, а там и в пропасть!

Человек с той стороны не смог остановиться, вскинул руки и растрепанной вороной ухнул в черную бездну.

Единорог шагом подошел к воротам. Тейт сползла с его спины, но на ногах не удержалась. Колени тряслись. От слабости мутилось в голове. Совершенное действие, точнее: совершенный только что акт самопожертвования, выпил из нее всю кровь.

По ту сторону пропасти бесновались бандиты.

Лекс возился с засовом. Реар лежал на земле рядом с Тейт. Жеребенок перебирал тоненькими ножками у его головы.

Гуго протянул руку, нащупал холодную ладошку девушки и сжал.

— Сколько продержится пропасть? Или она тут будет всегда?

— До завтрашнего утра, — сухие губы едва шевелились.

— Я тебе уже говорил, что ты самая замечательная девушка на свете?

— Ты говорил, я раззява.

Гуго тяжело поднялся и пошел помогать Лексу.

Бандиты на той стороне кинулись в разные стороны, в надежде найти край пропасти. Это сколько же им заплатили, чтобы так стараться?

Тейт изо всех сил цеплялась за реальность. Стоило отвлечься, сознание заволакивала черная пелена. В момент такого провала ее подхватили мужские руки и закинули на спину единорога.

Тейт увидела плывущие мимо половинки распахнутых ворот. Створки захлопнулись. Гуго и Лекс вбили в паз крепкий дубовый сук.

Перед ними лежала широкая зеленая поляна, за дальним краем которой вставал лес. Настоящие предгорья начинались только здесь. Деревья карабкались вверх по склонам. Дальше парили снежные пики — край ойкумены.

— Что там, за лесом? — спросила Тейт.

— Где?

— Какая-то тень.

— Не знаю. Дойдем, увидим.

Мелкие желтые соцветия, звездочки васильков, длинные стебли дикой гвоздики вплетались в косы чистых свежих трав. Жухлые поля и кочковатый лес остались по ту сторону.

Тейт лежала на спине единорога, обхватив его за шею руками. Мужчины ушли вперед. Жеребенок носился по лугу, взбрыкивая ножками. Мать тревожно звала его к себе. Мир был прост и покоен. Прекрасен. Только вот жить не хотелось.

Магия вредна для здоровья. Как для самого человека, так и для

его мира. Нельзя вмешиваться в дела Небес. Нельзя расшатывать мироздание своими мелкими прихотями. Когда просишь — это диалог. Когда требуешь, или попросту берешь — нахальство. А ты не имеешь права. Ты просто человек. Маги существуют сами по себе. Они кстати очень осторожно обращаются с окружающей действительностью. Маг ходит, стараясь не повредить ни одной травинки под ногами. Он не ест мяса, не пьет крепких вин. Маг — одиночка. Он обречен на свою собственную вечность, в которую нет доступа посторонним. Маги, по сути, самые несчастные из людей.

Лекс снял Тейт со спины единорога и уложил под деревом. Жеребец ушел в луга к своей подруге. Вторая самка медленно брела по траве, изредка срывая стебельки. Не доходя совсем чуть-чуть, она вдруг начала заваливаться набок. Большое костлявое тело, покрытое грязной шерстью рухнуло в траву. Ноги вяло вскинулись. Самка вытянула голову. В глазах животного плавала покорная тоска.

Жеребец подбежал к ней, потыкался мордой в шею, поднял голову и длинно тоскливо заржал.

Они спаслись сами и спасли животных. Почти спасли. Самка умирала. Было же покушение. Ее ранили, а лечить оказалось некому.

Тейт кое-как перевернулась на живот и поползла. Самка лежала не так далеко. Но девушка боялась, что не успеет. Пальцы шарили в кошельке. Тейт всхлипывала. Ей показалось, что последние жемчужины исчезли. Она сто раз могла их выронить…

Твердый круглый шарик попался, когда Тейт уже отчаялась. Морда умирающей самки была совсем рядом. Девушка осторожно разлепила губы кобылы и втолкнула шарик ей в рот.

— Ты не умрешь. Я знаю, я верю. Я тебя люблю. Ты выздоровеешь.

Тейт полезла в кошель второй раз. Еще одна жемчужина попалась сама.

Это следовало сделать с самого начала, как только воспользовалась предметом силы, как только бросила кольцо и попросила защиты. Она просто забыла!

Нет, она не просто забыла. Она никогда не думала, что придется расстаться с кольцом.

Его вешали девочке на шею, как только та начинала ходить. На палец его надевали в четырнадцать лет на посвящении. Кольцо — принадлежность королевскому роду. Гуго легко бы распознал ложь, если бы знал: свое кольцо нельзя передать даже родной сестре, не говоря о посторонних. Утрата его, если не принять мер, могла привести даже к смерти.

Нужно хоть немного воды. В горле так пересохло, что жемчужина могла попросту застрять, а сил искать воду, да просто позвать на помощь, не осталось.

Тейт держала холодный твердый шарик во рту и смотрела в небо. В вышине застыли тонкие перышки облаков. Солнце перешло полуденный рубеж. Черными стрелками чертила бледную голубизну пара стрижей.

— Я тебя сейчас не донесу. Полежи тут. Лекс нашел ручей.

Гуго приподнял голову Тейт. К губам прикоснулся край чашки. Первый глоток оказался нечувствительным, будто губы онемели. А потом стразу вернулись все ощущения: боль, жажда, страх, радость, отчаяние и избавление.