Несущая свет. Том 2
Шрифт:
Ауриана стояла молча, слушая Деция, но он ощущал, как лихорадочно работает ее мысль: она обдумывала все услышанное, взвешивала, строила планы. Через некоторое время она вновь заговорила.
— Я еще не рассказывала тебе о том, о чем узнала от наших лазутчиков и шпионов, — у Аурианы были свои люди среди женщин, торгующих на базаре в поселке рядом с крепостью. — Горные кошки содержатся в крепости не для цели колдовства, как утверждает Гейзар.
Дело в том, что римляне в последнее время занимались отловом горных кошек, заманивая их в ямы, в которые клали для приманки ягнят, а затем помещали шипящих
— Конечно, не для колдовства. Я был всегда уверен в этом, в отличие от тебя, — произнес Деций с озорной улыбкой. Ауриана знала, что он находит забавным ее путаные объяснения разных непонятных ей действий римлян, но тем не менее она всегда старалась сохранить достоинство — даже тогда, когда явно попадала впросак.
— Оказывается, римляне построили в своей столице огромный просторный каменный храм, размеры которого просто невероятные, своей высотой храм уходит прямо в небо, таким задумал и построил его один могущественный колдун. Этот храм называют Кол… Коло…
— Колизей.
— Да, и на огромном алтаре происходят поединки и сражения людей, кровь которых приносится в жертву богу Солнца, а иногда люди сражаются не с людьми, а с животными, и те пожирают человеческую плоть. Именно для этих целей и отлавливают в наших местах горных кошек. Римлянам нет дела до того, что это наши священные животные и скоро… Что такое? Деций, что с тобой?
Самоуверенная улыбка исчезла с лица Деция, а в его глазах появилось выражение отчуждения и тоски.
— Все это очень похоже на правду. На этот раз тебе удалось получить более правдивые сведения, чем обычно. Ауриана, обещай мне одну вещь. Если тебя когда-нибудь захватят в плен мои соотечественники, и у тебя не будет никакой надежды бежать — ты найдешь верный способ лишить себя жизни.
Ауриана повернулась к нему лицом, пораженная мрачной страстностью его тона.
— Почему ты вдруг заговорил об этом?
— Совсем недавно я видел страшный сон, в котором ты оказалась в том ужасном храме, как ты его называешь.
Ауриана была снова поражена, теперь уже тем, что Деций верил в предчувствия, хотя обычно его предположения относительно будущих событий основывались только на достоверном знании.
— Тебе не надо брать с меня обещание, Деций. Потому что я позволю скорее продать себя в рабство в какую-нибудь самую бедную усадьбу на севере германских территорий, чем дамся живой в руки твоих соотечественников.
Но говоря это, Ауриана в душе сознавала, что не верит в возможность своего пленения. Весь этот разговор внимательно слушал Торгильд, который ненавидел Деция и все еще обращался с ним, как с рабом. Этот разговор вызвал в Торгильде сильное раздражение, потому что он не понял и половины из сказанного Децием. Вообще-то обычно он считал ниже своего достоинства даже заговаривать с Децием, однако крепкий мед Ромильды, изрядное количество которого он выпил, развязал ему язык.
— Скажи мне, раб, — вмешался вдруг Торгильд в беседу, подкрепляя свои слова размашистым жестом пьяного человека, — твои соотечественники по своей натуре рабы — как же это у них хватило храбрости сопротивляться новому королю?
Деций
— Есть такие преступления, которые наша армия не может простить своему правителю. И одним из таких преступлений является убийство близкого родственника, а наш новый Император — братоубийца, — Деций посмеивался в душе над Торгильдом, который не улавливал смысла многих его слов, но из-за своего важничанья не переспрашивал собеседника. — И потом, ни о каком рабстве римлян не может быть и речи, потому что строгое повиновение своим командирам не является рабством, — последние слова Деций произнес, отчеканивая каждое слово, как будто имел дело с непонятливым ребенком. — Это не рабство, а мудрость.
Торгильд пожал плечами, объяснение не удовлетворило его и его враждебность к Децию только возросла. Не обращая больше на него никакого внимания, Деций продолжал свой разговор с Аурианой.
— Зигвульфу не следовало бросаться в погоню. Если военный лагерь в Ветере вышлет подкрепление, он может угодить со своими людьми в опасную переделку. За день он потеряет столько железного оружия, сколько мы собрали за год с большим трудом.
— Деций! — произнесла Ауриана, понизив голос. Это было предупреждением, поскольку бывший раб не должен был подвергать критике поступки свободнорожденного воина.
Но было уже поздно. Торгильд все слышал. Он швырнул в сердцах кожаный стаканчик с игральными костями на землю.
— Раб, тебе что, нечем заняться по хозяйству? Ауриана, почему ты позволяешь этому наглому ослу околачиваться тут среди нас!
Ауриана резко повернулась к нему, глаза ее горели бешенством.
— Потому что он говорит всегда только правду, Торгильд. И я считаю глупостью пренебрегать человеком, который говорит правду, приносящую нам пользу.
Торгильда поставили на место скорее не эти ее слова, а яростный взгляд, которым Ауриана пронзила его. Однако, поднимая с земли стаканчик с игральными костями, он тихо пробормотал Витгерну:
— Что хорошего может посоветовать раб! Это доведет нас до беды.
Он не заметил, как Ауриана приблизилась к нему, и потому чуть не вздрогнул, обнаружив, что она стоит над ним с яростно горящим взором.
— Его советы — это мои советы! Или ты собираешься оспаривать мое право командовать войском?
В этот момент проснулись другие дружинники и удивленно уставились на Торгильда. Однако рыжебородый воин не обладал гибкостью ума, будучи большим тугодумом. Поэтому он никак не мог остановиться — его уже понесло.
— Я не собираюсь оспаривать твое право, — ухмыльнулся Торгильд пьяной улыбкой и кивнул на Деция, — до тех пор, конечно, пока этот раб выполняет обязанности твоего супруга, когда вас никто не видит.
Прежде чем Ауриана пришла в себя от изумления, Витгерн быстро вскочил на ноги и поднял с земли сидящего Торгильда, затем он нанес ему сильный удар в ухо, сбил его с ног, и тот рухнул на колени.
Широко расставив ноги, Витгерн стоял, уставившись на своего ошарашенного распластанного на земле товарища. Торгильд поглядывал на него снизу вверх с обиженным видом.