Несущий перемены
Шрифт:
Йорана вытащила передатчик. Резкими и отчетливыми голосами она приказала:
— Руфин, разогревайся и будь наготове. Мы срочно вылетаем.
— Опять? — насмешливо ответила Руфин. —
Везет же нам!
Йорана остановилась у края взлетной полосы, но здесь уже собрались чоя. Как только Палатон помог Рэнду выбраться из машины, на дорожке появился еще один автомобиль. Чирек и Малаки встали на полосе. Палатону не хватило времени удивляться, как они опередили их по дороге в аэропорт.
Он протянул руку Йоране.
— Дай мне
— Нет. Я стреляю лучше и воспользуюсь им без колебаний, — она тонко улыбнулась. — Ты слишком долго думаешь, — и она вытащила оружие из кобуры.
Жители Бая лака расступились перед ней. Сжав губы, она прошла к концу взлетной полосы, и Чирек выступил им навстречу — храбро, хотя и слегка дрожа.
— Не делай этого, — умоляюще обратился он к Палатону. — Ты не можешь увезти его.
— Если среди нас и есть глупец, то это ты, — ответил Палатон. — Неужели ты ослеп? Смотри, что стало с Чо! Он — чужак среди нас. Он не знает, что это такое, но ты должен знать. Я не могу этого допустить. Уходи, — Палатон крепко обхватил руку Рэнда, и его мускулы дрогнули от напряжения.
Чирек смутился, но Малаки, стоящий позади него, произнес: «Ифалан» и почтительно опустился на колено.
Рэнд метнулся вперед, и Палатон не удержал его, удивившись неожиданной силе человека. Малаки потянулся к нему, и их руки соприкоснулись. Рэнд помог Малаки подняться.
Палатон бросился к ним, отшвырнув Малаки. Схватив Рэнда на руки, он перекинул его через плечо и быстро пошел к глиссеру, где Руфин уже открыла люк. Палатон швырнул Рэнда внутрь, и Руфин склонилась над ним, помогая подняться.
Толпа с ревом надвинулась на Палатона, мгновенно окружив его. Чирек застыл от ужаса, но крик Йораны перекрыл возгласы толпы.
— Убирайтесь прочь, или я буду стрелять! — она прицелилась в лоб Малаки.
Он замер, как пригвожденный к полосе. Их взгляды встретились.
Чирек очнулся. Пытаясь прикрыть Палатона своим телом, он крикнул: «Не смейте!», но его голоса тут же потонули в яростных воплях толпы. От удара он споткнулся и поднял руку, защищаясь, но не отступая от Палатона.
Малаки начал поднимать руку, и Йорана предупредила:
— Я не шучу.
Рука Малаки безвольно упала.
Палатон поднялся и отступил к глиссеру. Йорана бросила взгляд через плечо, заметила это и тоже начала пятиться по полосе.
— Всех не перестреляешь! — закричали ей чоя.
— Это ни к чему, — решительно произнесла она, не спуская взгляд с Малаки. — Все, что мне нужно — пристрелить вот этого.
Он махнул рукой, подавая толпе знак успокоиться. Дуло инфорсера не дрогнуло, даже когда Йорана запнулась и чуть не упала.
Когда до глиссера оставалось всего несколько шагов, она обернулась и бросилась бежать.
Руфин сдерживала Рэнда внутри салона, но он рвался наружу, со стиснутыми зубами и красным от гнева лицом. Палатон втащил в глиссер Йорану. Она отбросила инфорсер и захлопнула люк. Рэнд взглянул на оружие и отступил.
Корабль завибрировал, двинувшись вперед. Рэнд подошел к иллюминатору и взглянул на беснующуюся толпу чоя, преследующую их.
— Я
Толпа закричала ему в ответ — так, будто он обратился к ним вслух.
— Преображение случится, желаешь ты этого или нет, — он прошел мимо Палатона и уселся один, в самом конце салона.
Глава 29
Смятение в Баялаке эхом отозвалось в Чаролоне. Охранники Йораны доставили их во дворец, но как только они оказались внутри, толпы подступили к самым стенам. Палатон закрыл окна в своих комнатах, отгораживаясь от криков, но они все равно доносились до него. Чаролон не был вновь охвачен пламенем, но ярость и напряженность в него вернулись.
— Как ты можешь отказываться от собственной силы? — тихо спросил Рэнд.
Палатон круто обернулся.
— Я никогда не был способен на такое! Ты исказил мою силу, изменил ее…
— Освободил, — подсказал Рэнд.
— Нет. И ничего хорошего из этого не выйдет.
Рэнд отошел к дальнему окну, глядя на город. За стенами дворца волновалось живое море толпы, видное, несмотря на сумерки.
— Этого ты не знаешь.
— В самом деле? Не знаю, о чем ты думал, но ты никого не преобразил. Малаки использовал тебя, бездумно пренебрегая твоей жизнью, выставив тебя перед чоя, которые отчаянно жаждут какого-то чуда, любого, чтобы изменить свою жизнь…
— В том, что я делал, не было ничего дурного! Малаки я увидел только сегодня. Тебя там не было, ты ничего не знаешь.
— Я повидал достаточно. Ты более наивен, чем я думал, если не понимаешь, как можно руководить событиями на расстоянии. У него есть власть. Ему было необходимо собрать своих сторонников, и он предпочел сделать это с твоей помощью.
Палатон отвернулся. Он знал свой душевный огонь, знал, на что он способен, и теперь, видя, что сделал Рэнд и что говорят про Преображение, понимал, что случилось самое худшее. Никто из чоя не был преображен, никто не был изменен. Они просто оказались во власти силы Рэнда, верили в то, во что отчаянно хотели верить — худшее из насилий было совершено с самыми лучшими намерениями. Он воздействовал на них бахдаром так сильно, что они поверили в свое Преображение. Проклятие Огненного дома, способность убивать с такой же легкостью, как исцелять! Палатон не мог объяснить Рэнду, что он родился чудовищем, но не мог позволить ему продолжать верить в осуществление пророчества. Это было бы худшей из форм ереси. Но Рэнд ни о чем не подозревал.
— Ты ничего не видел, а понял еще меньше. Мне казалось, я знаю тебя, я думал, что между нами есть связь, и я… — голос Рэнда странно дрогнул. Палатон обернулся.
— Тогда объясни мне.
— Ты станешь слушать?
— Связь исчезла. В Мерлоне, когда я нуждался в ней, я так и не решился позвать тебя. Вероятно, я уничтожил связь, отказавшись от нее — не знаю. Но по своей воле я не хотел бы отвратиться от тебя.
— Тогда ты должен понять, что я не был зачинщиком мятежа в Баялаке — как и Малаки. Все начал Кативар.