Несущий смерть
Шрифт:
— Доброе утро, — смущенно произнесла она. — Я все смотрю…
— Ну да, я заметил.
— Ему сделали обширную пластику. Не уверена, что он был в парике, но если так, парик очень неплохой. Вот фотография со свадьбы Джулии и Фрэнка: на ней волосы у него редкие и собраны в конский хвост. И еще на этой фотографии и на фотографиях с сайта у него на правой щеке бородавка, которую, вероятно, убрали во время операции.
Ленгтон постучал пальцами по фотографии Фицпатрика с двумя девочками:
— Это снято полгода назад или чуть больше?
— Да, но я
— И что, по-твоему, это нам дает?
— Не много, но если он сделал операцию, значит, уезжал из Англии, а потом вернулся с новым лицом. Можно попытать счастья в иммиграционной службе.
— Ну да, ну да. — Ленгтон сел на стул и потер колено.
— Как ты догадался? — спросила Анна.
— По туфлям, — ответил Ленгтон, глядя на свои поношенные замшевые башмаки.
— По туфлям?
— Именно. В кабинете Каннингам он сидел вот так. — Ленгтон положил правую ногу на левую и постучал пальцем по башмаку. — Я хорошо рассмотрел его туфли: с каких это пор офицеры полиции стали носить обувь ручной работы от Лобба?
— Кто такой Лобб? — Анна никогда не слышала этого имени.
— Весьма престижная обувная фирма на Риджент-стрит. Они делают слепок стопы тысячи за две и сохраняют его, а потом клиент по мере необходимости просто заказывает новую пару, и ему ее доставляют.
— Эти туфли ему тоже доставили?
Ленгтон кивнул. Обувь подобного качества не заказывают каждые полгода. В последний раз коричневые туфли со шнурками и вручную сшитой подошвой доставляли два года назад. Адрес доставки — большой дом в Сент-Джонс-Вуде.
Откинувшись на спинку стула, Анна изумленно покачала головой. Ее вновь поразила наглость Фицпатрика. В этом доме он жил с Джулией и без всякой опаски заказывал обувь ручной работы, указывая свой настоящий адрес для доставки.
— Отпечатки обуви из притона… — начала она.
— Я, конечно, не провидец, но думаю, они совпадают с теми туфлями, которые оставили след в притоне. Когда поймаем его — ха-ха, — непременно сравним.
Постучав, вошла Каннингам:
— Вас ждут в совещательной, Джеймс.
— Прекрасно. Давно пора.
Финансовые эксперты, вооружившись распечатками с факсов и счетных машин, уже начали составлять на большом листе список стран, куда, как им удалось установить, были переведены крупные суммы денег. У них был перечень имен держателей счетов: Джулия Брендон, Джулия Коллингвуд, Джулия Нолан, Джулия Хенсон. Прикрепив к доске большую карту мира, они красным фломастером отметили движение денег между Лондоном, Женевой, Каймановыми островами, Флоридой, Германией и Аргентиной. Кроме того, составили список денежных сумм, из которого явствовало, что деньги двигались по кругу. Второй список имен вызывал подозрение — в нем были только фальшивые имена Дэвида Раштона. Каждый раз, переводя деньги Джулии на счета с ее многочисленными именами, он перечислял солидную сумму на свой счет в Нью-Йорке.
— Стало быть, он крепко нагрел руки? — заметил Ленгтон.
— Да, отстегнул около
Третий список состоял из совершенно неизвестных имен. Эксперты указали на карте красным фломастером, как деньги, переведенные на счета Джулии, последовательно оказывались на счетах этих неизвестных на Багамах, в Майами, на Филиппинах и, наконец, в Индии. Словно оползень, все деньги постепенно двигались к трем последним счетам.
— Сколько всего? — спросил Ленгтон.
— За вычетом того, что прикарманил Раштон, думаю, миллионов восемь в английских фунтах. Нужно еще учитывать разницу курсов: при переводе на долларовые счета сумма возрастала, но, когда деньги переводили с Каймановых островов, опять уменьшалась. — Эксперт перевернул чистую белую страницу. — Счет на Багамах закрыли два дня назад, а деньги из Майами перевели вот на этот счет на Филиппинах.
— Значит, теперь все деньги на Филиппинах?
— Совершенно верно, но не могу сказать, как давно и надолго ли: с филиппинцами труднее всего работать.
Ленгтон спросил, в какой срок произведены все трансакции, — оказалось, большая часть денег была переведена за последние двое суток; вполне вероятно, и сейчас они двигаются куда-нибудь еще. На прощанье Ленгтон отдал финансовым экспертам распоряжение держать филиппинский счет под контролем. Пока они собирали свои вещи, притихшая команда ждала, что он скажет.
— Я ошибся, — заявил он. — Фицпатрик не мог думать, что разорен: еще до приезда сюда он был уверен, что деньги у него есть. Так чего же ради приехал?
Ленгтон все еще сидел на том же стуле, который вчера занимал Фицпатрик, и пытался понять, как расценивать его приход в отделение. Как жест отчаяния или как дерзкую выходку самоуверенного наглеца, который хотел выставить следственную бригаду на посмешище? Последнее предположение Ленгтон счел притянутым за уши, — значит, что-то ему здесь понадобилось. Ленгтон встал со стула и, не поворачиваясь лицом к команде, прошелся вдоль ряда прикрепленных к доске фотографий: Фрэнк Брендон, Донни Петроццо, Стэнли Лемур, Дэвид Раштон. Фотографии Джулии Брендон на доске еще не было.
Он остановился перед фотографией Джулиуса Д'Антона:
— Так. Он пришел к Раштону и заставил его отыграть всю схему назад и вернуть деньги на его филиппинские счета — Раштон сделал свое дело, и он его убил. — Ленгтон думал вслух и говорил совсем тихо — команда с трудом его слышала. — Джулия Брендон попыталась его обмануть при помощи Раштона, стала мешать как бельмо на глазу, и он от нее избавился. — Ленгтон снова сел на тот же стул и уставился на фотографию Джулиуса Д'Антона. — Мы знаем, что он где-то прячет двоих детей, двоих телохранителей и няню, но пока не вышли на их след. Из портов ничего не сообщают, значит, вполне возможно, они до сих пор где-то в стране. — Словно разговаривая с самим собой, Ленгтон дважды повторил: — Зачем было рисковать и приходить сюда? Деньги он вернул, так почему не уехал?