Несущий смерть
Шрифт:
— He-а, он больше не появился — и у нас возникла проблема, потому что один из ребят купил этой дури и нюхнул. И тут стук в дверь — а там легавый.
Делрой намекал на то, что все произошло случайно: никто не собирался стрелять, все просто запаниковали. Говорил, что сам не стрелял, перекладывал вину на Сайласа. Подтвердил, что из притона они смылись вместе. Сначала навестили Стэнли Лемура — знали, что он приятель Петроццо, и взяли у него машины. Делрой объяснил, что Лемур от всего отпирался: клялся, что сто
Когда Стэнли пошел в туалет, они обыскали гараж и нашли деньги, припрятанные под покрышками.
— Это были мои деньги. Старый ублюдок мне впаривал. Он, мать его, всегда нас обсчитывал. Он что-то там верещал, что деньги его и к Донни, мать его, Петроццо не имеют отношения, он якобы получил их за один джип и может это доказать. Даже с горшка встал и все орал как резаный, а сам без штанов.
— И ты его убил?
— Не я — Сайлас, он это. Он был никакой: всю ночь после того копа в притоне коксом накачивался. А потом все утро нюхал крэк; из носу у него текло как из крана.
Ленгтон налил себе воды и попросил Делроя сделать новое заявление. Его мало интересовало, кто из двоих спустил курок, — это выяснят в ходе дальнейшего следствия и на суде. Ему нужно было выстроить цепочку событий. Пока Делрой лежал грудью на столе, обхватив голову руками, Ленгтон вынул из папки фотографию Александра Фицпатрика:
— Узнаешь этого человека?
Делрой взглянул на фотографию и замотал головой.
— Возможно, он приехал вместе с тем, кого ты принял за полицейского, — вот с ним. — Ленгтон показал фотографию тела Фрэнка Брендона.
— Его-то я узнал — вонючий легавый из отдела по борьбе с наркотиками.
Ленгтон еще раз положил на стол перед Делроем фотографию Александра Фицпатрика.
Делрой пожал плечами — в жизни его не встречал.
— И потом, если он был не внутри — ну то есть в первой комнате, — я и не мог его видеть. Я же ушел через окно.
— Не мог ты его не увидеть — ты стоял над телом Фрэнка Брендона и трижды выстрелил в него; а этот человек стоял за спиной Фрэнка.
Делрой втянул воздух и задвигал губами, имитируя звук поцелуя.
— А вы докажите, что я его убил, — я-то этого не говорю и ни за что не скажу. Я только говорю, что узнал его, потому что он меня когда-то прищучил. Этого второго я в глаза не видал, а придурка на полу узнал — он, сукин сын, арестовал меня десять лет назад. А когда арестовывал, как следует отделал и свое поганое удостоверение держал перед мордой. Мы чуяли, что вот-вот разгонят, а я не хотел идти на большой срок.
Ленгтон встал со стула:
— Зато теперь пойдешь — и на очень большой.
Делрой небрежно пожал плечами. Ленгтону страшно хотелось заехать кулаком в его мерзкую злорадную золотозубую морду. Но он просто вышел из комнаты не оглянувшись. Допрос не слишком удался,
Джулия Брендон сидела в полицейском отделении Чолк-Фарм сгорбившись, словно ее мучили боли в желудке. Ее адвокат Саймон Фейган попытался было ее успокоить, коснувшись ладонью ее руки, но она резко отбросила его руку. Теперь он сидел поджав губы и уставившись в одну точку на стене над головой Анны.
Джулию допрашивали уже более получаса. Она сбивчиво рассказала о том, как впервые встретила своего бывшего сожителя, когда была молода и впечатлительна. У него было много денег, и он относился к ней уважительно, как ко взрослой, засыпал ее подарками, дорогими вещами и деньгами. Она уехала из Оксфорда и поселилась в квартире в Кенсингтоне. Тут она разрыдалась, объясняя, что он уверял ее, будто строит дома для богатых клиентов.
— Я понятия не имела о том, чем он действительно занимается, — сквозь слезы произнесла она, раскачиваясь на стуле.
Анна спокойно слушала. Вопросы в основном задавала Каннингам, напирая на отношения Джулии с человеком, которого та называла Энтони, категорически отказавшись признать в нем Александра Фицпатрика.
— Я не слышала, чтобы его так называли. Все, с кем я его встречала, звали его Энтони.
— Ладно, — вздохнула Каннингам. — Значит, вы вступили с ним в связь — и вам ни разу не пришло в голову поинтересоваться, откуда у него такие огромные деньги?
— Чего ради? Он был почти одного возраста с моим отцом, и я поверила, когда он сказал мне, что занимается недвижимостью и хорошо на этом зарабатывает.
— Расскажите о поездках за границу.
Допрос становился скучным: Джулия пыталась вспомнить, куда они ездили вместе и сколько у него было домов, от Багам до Санта-Лючии и Майорки, и сколько яхт и личных самолетов. Все это время она не переставала раскачиваться и шмыгать носом, плакала, вытирала глаза и наконец начала икать. Сказала, что, пока он разъезжал, она много недель и месяцев провела одна в доме в Сент-Джонс-Вуде.
— А ваша сестра? — негромко спросила Анна.
Джулия удивленно подняла на нее взгляд:
— Ну да, Гонор, но она терпеть не могла Лондон и меня у себя тоже не привечала. У нее когда-то была квартира в Оксфорде. При встречах мы все время ругались, потому что она не одобряла моих отношений с Энтони.
— Она с ним встречалась?
— Нет, просто знала, что я живу с богатым человеком. Говорила, что я идиотка — живу со стариком, которому нужна только для секса, — но это не так. Он мне по-настоящему нравился — я его любила, просто скучала, когда оставалась одна.
— А когда ваш партнер начал открывать счета на ваше имя?