Нет царя у тараканов
Шрифт:
– Ну, ты с ним расправился? – спросила она.
– Ты ведь не принимаешь нашу игру всерьез?
– Разумеется, я принимаю вашу игру всерьез. Я понимаю, что она для тебя значит. Я даже разрешила тебе уйти с моего лучшего ужина за всю неделю.
– Тогда зачем ты передвинула пешку?
– Я даже не играла ни разу. С чего мне ее двигать?
– Я об этом и спрашиваю. Это единственная вещь во всей квартире, которую я просил не трогать.
– Айра, не глупи. Я никогда не трогаю доску.
– А как же ты с нее пыль стираешь?
– Я не стираю с нее пыль. Я же сказала: я никогда к ней не прикасаюсь.
Айра вернулся в комнату и повозил пальцем по мрамору. Посмотрел на кончик пальца и стер с него грязь.
Несколько минут спустя он снова пришел в кухню.
– Я не хотел на тебя нападать. Наверное, немножко увлекся.
Она легко его простила. Вновь отказалась сыграть свою роль, предъявив ему справедливые претензии. Сегодня я ей дам повод.
Закончился тоскливый вечер. Айра погасил свет. Я вытащил из-под дивана кусок пленки от сигаретной пачки Руфуса и положил посреди коридора.
Руфь сидела на кровати в одной из лучших своих ночных рубашек. Пышные белые кружева выгодно подчеркивали грудь. Видимо, Руфь решила, что Айра после своих обвинительных речей расстроился и нуждается в ободрении.
Но педант Айра играл за меня. Снимая часы, он всегда стоял в одной и той же точке возле ночного столика. Туда я и подтолкнул Американскую Женщину.
Окутанный ароматом зубного эликсира, Айра явился в спальню.
– Забудь про Льва, – сказала Руфь. – Иди ко мне, сделай удачный ход.
В следующий миг Айрин большой палец с чудовищным треском разломил Американскую Женщину надвое. О, если бы она была внутри! Айра схватил очки.
– Блядь, какой здоровенный бирюк! – Айра запрыгнул на кровать. «Бирюк» мне очень понравился. Так унизительно. Жаль, что там, дальше по коридору, я не вспомнил слово. – Руфь, я живу в этой квартире уже двенадцать лет и ни разу не видел здесь такого громадного жука!
– Что ты имеешь в виду? Он трясся.
– Я только утверждаю факт. Это не первый случай. С тех пор как ты здесь появилась, спальня кишит паразитами,
Руфь вернулась на свою половину кровати. Я запихнул Американскую Женщину в тень под ножку кровати.
– И поскольку жизнь спонтанно не возникает…
– Да? – Наконец-то, после стольких месяцев, в ее голосе завибрировала ярость.
– Хочешь, чтобы я высказался прямо? Изволь. Тогда следует предположить, что это как-то связано с твоей гигиеной.
– С моей гигиеной? Да как ты смеешь! А как насчет той лентяйки, которая жила здесь до меня? Я до сих пор вычищаю за ней грязь. С моей гигиеной!
– Не смей мне о ней напоминать! – завизжал Айра. – Не было никаких насекомых, когда
– Ну конечно, она была так изящна, что разводила крабов.
– Не уходи от темы. Может, проводишь гостя из спальни?
Руфь фыркнула. Я ее все-таки допек.
– Если это избавит меня от твоей младенческой истерики – изволь. Подвинься. – Она свесилась с кровати и заглянула вниз. – Ну и где он?
– Прямо у тебя под носом.
Довольно внушительное пространство.
– Здесь никого нет.
– Я наступил прямо на него! Он должен быть там.
Американская Женщина пребывала в безопасности, Руфи плевать, Айра не станет ползать на четвереньках, чтобы найти жука.
– Я не буду спать, когда всякие заразные паразиты прямо по мне ползают. Я иду за спреем.
Скрежеща зубами, он совершил впечатляющий прыжок с кровати к двери, затем перемахнул коридор, словно играл в гигантские шаги. Ноги он сгибал идеально, так что на четвертом шаге мой целлофан попал ему между пальцами. Руфь грузно протопала по коридору на Айрин визг.
Он запрыгнул на диван в гостиной.
– Ну, приехали.
Айра включил лампу и поднес ногу к свету. Потом опустил ее, растерянный, даже немного разочарованный, что она не разукрашена красным и бурым.
– Что на этот раз? – спросила Руфь.
– Я опять наступил на эту омерзительную тварь!
– Дай мне посмотреть.
– Уж поверь!
Руфь уже успокоилась.
– Я не знаю, на что ты наступил, но оно уже смылось, – попыталась утешить она. – Ступай в кровать. Если хочешь, я завтра позвоню дезинсектору
– Я буду спать здесь. Мне сегодня больше приключений не надо. – Айра обиженно уткнулся носом в подушку и повернулся на бок.
Она подошла и погладила его по спине.
– Возвращайся в кровать, дорогой. Здесь ты умрешь от холода.
Через несколько минут она ушла.
Я помчался в ванную и занял позицию под сиденьем унитаза. Я хотел проверить силу моей атаки.
Едва сиденье опустилось, ее сфинктер просвистел счастливый мотивчик, и в унитазе запахло болотом. Она получила урок.
Я услышал щелчок, точно застежка на кошельке, затем шелест целлофана. Нашла его в коридоре. Ну и ладно – кому-то же надо его убрать.
Резкий треск, и я почувствовал запах спички, дыма. Сигарета? Однажды мне показалось, будто я заметил в сумочке пачку «Вирджиния Слимс», но Руфь никогда не курила в квартире. А теперь с чего? Женщины курят, когда волнуются?
Непростительный грех. Если Айра выгонит Руфь, Элизабет – или кто угодно – будет воплощением святости. Даже если не выгонит, Руфь навсегда станет порченой, и любая женщина покажется ему прекраснее – особенно та, что прекраснее и без того.