Нет розы без шипов

Райан Тейлор

В дверях стоял грозный маркиз Эдерингтон, его карие, сурово сверкавшие глаза быстро окинули взглядом все помещение. Миссис Раффл, протянувшая одну руку к Розе, а другую к маркизу, помогла ему немедленно отыскать глазами жену. Юбка Розы задралась до самых подвязок, и Джефри, вспоминая потом происшедшее, осознает: он потерял самообладание именно потому, что впервые увидел ноги собственной жены… в зале игорного дома… и под рукой другого мужчины.

Оттолкнув изумленных лакеев, Джефри бросился вперед и с размаха ударил по лицу щеголя, державшего Розу. Затем сдернул жену с его колен, как тряпичную куклу, и поставил на пол.

– Пора уходить, миледи, – рявкнул

он.

Розе все происходящее казалось кошмарным сном. Она открыла рот, чтобы возмутиться его грубым обращением, или поблагодарить за спасение, или спросить, почему он сам оказался в подобном месте, но не смогла издать ни звука. Ее бесцеремонно вытащили из комнаты, завернули в манто и выволокли на снег.

Эта страшная сцена, словно выжженная раскаленным железом, надолго осталась в ее памяти: маркиз с перекошенным от гнева лицом… огромный белый бюст миссис Раффл, свесившийся с подоконника… а позади столпились все находившиеся в комнате… и все таращились на них в окно. Она была так унижена… но дар речи не возвращался.

Джефри грубо повернул ее к себе.

– Вас немедленно увезут из Лондона в Эдерингтон-Харроу. Вы останетесь там, пока я не представлю королеве соответствующие основания для развода. Слуги в Эдерингтон-Харроу будут извещены о том, что вы не смеете покидать поместье ни по какой причине, а также никого принимать. Я проклинаю тот день, когда женился на вас, Роза Лэм. И, будьте уверены, никогда больше не желаю вас видеть.

Повелительно махнув рукой двум лакеям, сопровождавшим Розу, он сел в свою коляску и исчез в клубящемся снегу, оставив ее на их попечение.

– Джефри, подождите. Вы не понимаете! – простонала Роза, но слишком поздно она обрела голос. Ей оставалось лишь взобраться в карету и безутешно рыдать всю дорогу до дома. К ее приезду весь особняк уже был охвачен волнением. Джефри добрался до Лестер-стрит, 1, раньше ее и отдал точные приказания, а ведь именно ее муж был здесь хозяином и господином. Никто не будет слушать ее объяснения, никто не будет противиться его воле.

Хэмфри, хоть и с увлажненными глазами, хоть и все время, отворачиваясь и сморкаясь, с педантичной учтивостью распоряжался подготовкой ее багажа. Летти совершенно расклеилась и рыдала, поспешно отбирая и пакуя самое необходимое. Ей приказали сопровождать хозяйку, и она вопила так, словно и на нее пал позор маркизы. Розе даже не позволили дождаться утра или хотя бы улучшения погоды. Как только она переоделась в дорожный костюм, ее вывели к ожидавшему у дверей экипажу. Сундуки уже были привязаны сзади, а лошади сопровождающих верховых фыркали и взрывали копытами снег. Розу бесцеремонно запихнули в экипаж, и он с грохотом покатился по улице.

Роза смахнула слезы с глаз. Вынув жалобно мяукающего Вилли из корзинки, она вместе с ним поплотнее закуталась в свои меха. Другого утешения эта ночь не могла предложить ей. Она подумала о слугах в Эдерингтон-Харроу, которые будут встречать свою опозоренную госпожу. Как ей хотелось приказать кучеру повернуть в Шенстон! Но она понимала, что ее никто не послушает. Она всецело в их власти. Ощущение полной беспомощности напомнило о покушении на ее жизнь в Элленсберге. Теперь ей стало совершенно ясно, что Джефри, лорд Уайз, и вправду намерен избавиться от нее. У нее возникло ужасное чувство, что она едет навстречу собственной смерти.

Если бы только у нее была возможность объясниться! Однако, отдав приказы, Джефри не стал присутствовать при ее изгнании. Гордость не позволила ей написать ему. Он не верит ей. И, главное, она не могла приложить записку,

заманившую ее к Марте Раффл. Она искала письмецо в ридикюле, но его там не было. Оно исчезло.

Синевато-серый рассвет уже вставал над заснеженным городом, когда миссис Раффл, тяжело переваливаясь, обходила опустевший игорный зал и гасила свечи. Она встала на цыпочки и безуспешно попыталась дотянуться медными щипцами до последнего и самого высокого канделябра. Обернулась в поисках ближайшего стула, хотя при ее весе взгромождаться на стул было небезопасно. И тут она заметила на полу скомканный клочок бумаги. Тяжело дыша, она нагнулась за ним. Никогда нельзя оставлять бумагу, подумала она. Это может быть долговая расписка. Марта разгладила клочок отекшими пальцами, поднесла его к единственной еще горевшей свече и стала читать вслух:

– Если Вы хотите знать, где и с кем Ваш муж проводит вечера, нанесите визит сегодня поздним вечером в игорный дом Марты Раффл, Кокли-стрит, 333.

Миссис Раффл покачала головой. Наверное, это как-то связано с маленькой маркизой, ибо записка лежала под стулом юного щеголя, притянувшего леди на колени. Марта задумчиво поджала губы. Эта история может привлечь внимание властей, игорный дом закроют или потребуют штраф, так или иначе это пахнет денежными потерями для старой Марты. Когда имеешь дело со знатью, надо быть осторожной.

А Элмо? Если память ей не изменяет, он не должен ей денег, а значит, у него нет причин желать ей зла. Очевидно, существует какая-то связь между Элмо и маркизой. А значит, здесь может быть неожиданная прибыль для бедной старой женщины. Она широко зевнула. Мысль о деньгах оказалась очень приятной, и Марта позволила себе сладостно зевнуть, а затем решила, что слишком стара и устала, чтобы решать эту проблему немедленно. Встав на жалобно заскрипевший стул, она загасила последнюю свечу и вразвалку отправилась спать.

Малиновый рассвет пробудил Розу от ее прерывистого сна. Она продрогла до костей, и все тело ломило. Экипаж, покачиваясь, повернул на подъездную аллею Эдерингтон-Харроу. Когда они приблизились к дому, лучи солнца исчезли за тучами, оставив на фоне свинцового неба угрожающий каменный силуэт.

Мажордом в роскошной малиновой ливрее с жезлом, символом своего положения, вышел на парадные ступени встречать экипаж. Увидев маркизу вместо маркиза, он не успел стереть с лица озадаченное выражение. Отвесив Розе низкий неловкий поклон, он выдавил улыбку, больше похожую на гримасу и не коснувшуюся его глаз.

– Миледи, Эдерингтон-Харроу счастлив приветствовать, наконец, новую госпожу. Я мистер Грэшем, миледи.

Один из лакеев, прибывших с Розой, нерешительно прошел вперед, тщательно отворачивая от нее лицо.

– Простите, мистер Грэшем, его светлость лорд Уайз приказал мне сразу по прибытии передать вам это послание и… э… инструкции.

Роза, прекрасно понимая, что содержится в письме, прошла мимо мажордома в большой промозглый холл. Дрожащая Летти скользнула за ней. В холле не выстроились, встречая госпожу, слуги; никто не ждал ее, чтобы проводить в комнаты. Конечно же, Джефри не послал вперед верхового предупредить прислугу о ее приезде. Одно это объясняло прохладный прием Грэшема. Считалось неприличным являться в собственный дом, не предупредив заранее. Роза устало вздохнула, поскольку стало ясно: придется ждать здесь на сквозняке, пока кто-нибудь не обратит на нее внимание. Не ожидают же от нее, что она будет бродить по этому огромному особняку в поисках хозяйских апартаментов!