Нет вестей с небес
Шрифт:
Джейс только выдохнула, запретив себе испытывать ужас от не произошедших несчастий, тут и реальных хватало и грядущих. А не завершившаяся беда заслуживает только благодарности тем, кто устроил этот мир, сплел все эти нити. Если только этот мир устроен кем-то. Но если кажется, что никем, то все от того, что люди разучились благодарить за не совершившиеся беды. Впрочем, всякую благодарность подавляли грядущие, сотни страшных вероятностей.
— Еще один прыжок, все будет хорошо! — утешал Герк Дейзи, когда за вторым валуном маячил холм. А что уж за холмом… Вроде мелкая цель — прыгнуть. И тут же мелкая радость, потому что все трое благополучно приземлились на дерн
Джейс снова ощутимо знобило, неопределенность давила, бессилие пред крадущимся по пятам мраком заставляли целиться в каждую случайную тень. Но почему-то только на холме девушка заметила, что тучи, которые утром плотно скрывали небо, рассеялись. И на небе ныне сияли безбрежным ковром мириады звезд.
А как бы хотелось лечь вот на таком склоне и ночь напролет глядеть в них, да еще рядом с кем-то, чье сердце бьется в одном ритме, с кем-то, кто может оценить этот невероятный ночной океан миллиардов далеких светил. Так много… В городах не увидеть. Множество южных созвездий зависли над островом, что мог бы быть раем. Но каждый рай земной человек своими руками превращает в безумный ад.
— Пещера? — задумался Герк, натыкаясь впотьмах на какие-то древние руины, что маячили в ночи, как стражи, застывшие мудрецы в сутанах из лиан. За ними проглядывал черный лаз в скале. — Переночуем здесь.
— Ты уверен, что это хорошая идея? — прошептала Дейзи.
— Мы можем оказаться в западне, — ощутила немедленно приступ клаустрофобии Джейс. Она и не замечала, до чего ненавидит узкие пространства, клетки… Клетки… Как в зоопарке. Странно, как жила столько лет и не замечала.
— Хе, вход заминирую, — крякнул самодовольно Герк, бесстрашно входя в пещеру и включая фонарик. — Мы шеи поломаем по горам в ночи…
Джейс эта затея не нравилась, ее отталкивал запах, который исходил из недр мрачной норы — тягучий, тяжелый дух разложения. Девушка мялась на месте, рассматривая шевеление джунглей у подножья холма и склон, говоря неуверенно:
— Но как же враги…
— Если не будешь орать, они нас не найдут, — донеслось гулким эхом из пещеры.
Пришлось войти, хотя прятаться в пещере без выхода казалось последней затеей, но тропы нигде не оказалось, врагов, кстати, тоже. Стало быть, вновь оставалось только уповать на теорию вероятности. А уж если бы заминировать или, еще лучше, завалить узкий вход, то пещера могла бы превратиться и в их крепость, может, темнота бы еще помогла. Если бы не запах… Джейс чувствовала, как с каждым неуверенным шагом, который уводил все глубже внутрь норы, ее тело скрючивает пополам от приступов тошноты.
— Что, если здесь… медведь?! — вдруг ужаснулась Джейс.
— Али я не укротитель! Али ты не снайпер! Ты ему «тубо» скажешь, как тем псам, — хохотнул бесстрашно Герк.
Зверей он и правда не боялся, видимо, ощущая над ними даже некоторую власть, уверенный, что человек — царь природы. Но всякое его укрощение в данный момент ограничилось бы метким выстрелом, который, несомненно, мог привлечь врагов. Джейс терялась в догадках, где их ныне выслеживает Ваас. И зря она вновь допустила в свое сознание этот образ, вновь ясность мыслей сменялась каким-то трансом, а затем и вовсе бессмысленным бессилием. Наверное, потому что Герк теперь более-менее разработал план действий, и правда, вскоре поставив растяжки гранат возле входа и разложив там еще
Стало ясно, откуда ощущение тошноты и запах тления: сменяя достаточно длинный узкий ход, пещера расширялась до подобия залы со сталактитами. И в центре ее лежали мертвые тела.
Джейс ощутила, как в глазах у нее потемнело, но она сочла своим долгом рассмотреть их внимательнее: две женщины, по виду не ракьят, а так, из местных, вроде жителей Бедтауна. Трое пиратов в красном. В центре — труп мощного дикого быка. Казалось, что тела разложены в определенном порядке. А вроде бы и нет. Предположить, что все это — нападение быка на пиратов или пиратов на быка, казалось невозможным, хотя бы потому, что животное не полезло бы в пещеру самостоятельно. Будь убитые ракьят, списали бы на пиратов, испугались бы приближения врагов. Но, судя по удушающему запаху, тела пролежали в легком холоде пещеры достаточно долго.
— Что здесь произошло? — только потрясла головой Дейзи, стараясь не смотреть на странное расположение мертвецов. И всех троих пугал уже не факт гибели незнакомых людей, а скорее загадочность самой обстановки и обстоятельств их смерти. Даже Герк поморщился:
— Надо пересечь хребет до рассвета… Чуть посветлее вот станет.
— Будто жертвоприношение, — выдавила из себя, подавляя судороги в горле, Джейс. — Еще этот бык…
А сама похолодела, подумав: «Неужели ракьят?».
— Паршиво, — встряхнул плечами Герк.
Но остаться на какое-то время все равно пришлось, пришлось сидеть возле входа, так, чтобы не попасть под возможный взрыв, но и подальше от трупов.
Джейс не могла справиться с разбивавшей ее слабостью, кружилась голова, как при долгой качке, хотя она легко переносила и качку, и вниз головой могла находиться долго. Знобило, точно в лихорадке, а от трупного духа легкие сдавило удушье.
Девушка желала вырваться из своего тела, выпрыгнуть, как из кожуры, как из старых обносков, точно бабочка из кокона куколки. И, впадая почти в бред, страшно удивляясь, почему все еще здесь, почему не может пошевелиться, только нелепо подергивая проткнутым кузнечиком руками и ногами, забывая, как их распрямить.
Дейзи пыталась успокоить ее, а Джейс ощущала, как начинают закатываться ее глаза, точно какое-то черное колдовство захватило ее, точно зашли в табуированное место. И еще эта Цитра… Постоянно мерещилась в сознании. Щурила свои кошачьи глаза, смеялась, хмурилась. Вся женственная и грациозная, точно сами джунгли, точно сама ночь. Против нее Джейс ощущала себя еще более бессильной, чем против Вааса. У него оружие, у него пираты. А у Цитры сознание правоты, вера целого народа. И слово ей скажешь неверное — весь народ ополчится против тебя по ее приказу. В ее руках — право быть правой, в ее руках — разграничение для острова добра и зла. Ваас называл себя злом, творил зло. Но какое добро делала Цитра, а не ракьят, которые шли и пытались вернуть свою землю? Ведьма… Кто-то из них. Разобраться бы кто.
— Пойдем… Пошли отсюда, — только жалобно заскулила Джейс голосом маленького замученного ребенка. Через миг ее стошнило, она согнулась пополам, свалившись набок, отпустив винтовку. После этого немного полегчало.
Джейс снова будто вернулась в себя, бодро вставая с упора лежа спустя пару минут, окидывая стальным бесстрастным взглядом какое-то странное действо жертвоприношения. Или несчастного случая, показавшегося жертвоприношением, но уж больно загадочного для простого стечения случайностей.