Неукротимая герцогиня
Шрифт:
– В каких лесах? – не удержалась от ехидной шпильки Жанна. – Дубовые вы вырубили, а в ваших сосновых борах пока даже зайцу трудно укрыться. Нет, дорогой маркиз, я предпочитаю остаться тут, рядом с госпожой Анной!
– Ваш порыв благороден, но я не рискую находиться рядом с человеком, который расплачивается со своими солдатами кожаными деньгами… Да и дома дел невпроворот! – И, откланявшись, маркиз отправился искать в спутницы более сговорчивую даму.
Через несколько, дней пал и Сен-Мало. Бретань оказалась разрезанной пополам, как головка сыра. Не имея больше ни армии, ни крепостей, ни денег, герцог Франсуа отправил парламентеров с белым флагом к королю в Верже. Там их заставили
На заискивающие слова послов:
– Герцог был бы рад, если бы эта война закончилась…
Король холодно ответил:
– Возможно. Но не забудьте ему напомнить, что я был не рад, что она началась!
Парламентеры молча проглотили пилюлю и отправились обратно докладывать герцогу о согласии Карла VIII начать мирные переговоры.
Судили и рядили недолго. Уже девятнадцатого августа французский король и бретонский герцог подписали договор. По этому договору герцог Франсуа был обязан изгнать со своей территории иностранных принцев и их войска и не выдавать замуж своих дочерей без согласия короля Франции.
Как и предсказывал Большой Пьер, герцог, ввязавшись в чужую авантюру, в результате потерял больше всех. Было от чего прийти в отчаяние. Видимо, поражение в войне стадо последней соломинкой, сломавшей спину верблюду.
Вернувшись с переговоров, подавленный Франсуа II Бретонский слег пластом и седьмого сентября скончался. В одиннадцать лет Анна Бретонская стала герцогиней суверенной Бретани. И круглой сиротой. Вступление во владение герцогством никакой радости ей не принесло. Какая уж тут радость – женихам никакой договор был не указ, они и не собирались покидать гостеприимную бретонскую землю. Наоборот, галантный натиск на сердце юной герцогини удвоился.
Некоторое время Анна Бретонская просто убегала от настойчивых ухажеров, переезжая из замка в замок. Из этой когорты только Луи Орлеанский был ей небезразличен, но его уже перевели под надежные своды каземата в Бурже.
Трясясь по ухабистым дорогам в экипажах, многие придворные дамы хныкали, но Жанне нравилась такая кочевая жизнь. Благодаря титаническим усилиям Аньес и Жаккетты, она всегда выглядела прекрасно и несколько бравировала своей неприхотливостью перед остальными.
Двор метался по стране, а иностранные принцы вольготно расположились в бретонских крепостях как в собственных замках. Каждый был сам себе господином и чихать хотел на обязательства покойного герцога по договору в Верже.
Война опять возобновилась. Королевские войска осадили Нант, который оборонял один из претендентов на руку герцогини, Ален д'Альбрэ. Своих войск у Анны Бретонской не осталось.
Нужно было определяться в женихах и просить помощи у кого-то одного. У кого?
С тех пор как пал Сент-Обен-дю-Кормье, Жаккетта ходила сама не своя, чувствуя себя впрямую виноватой за беды Бретани. Наконец она, замученная укорами совести, собралась с духом и пошла в церковь святой Анны.
– Знаешь что, пресвятая Анна! – так начала она свою молитву. – Лучше тебя мне заступницы не найти. За тобой я как за каменной стеной. Да. Только сдается мне, трудно тебе сейчас приходится: и за Бретанью приглядывать надо, и моими бедами заниматься – это ведь никаких сил це хватит! Я так думаю. Больно уж много напастей на герцогиню Анну навалилось, взрослому впору взвыть. Ни отца теперь, ни матери… А что дядя рядом, да что дядя… Не отец ведь, так душа болеть, как у родного, не будет! Давай уж ты ей помогай получше, не надо обо мне заботиться. Невелика птица, не пропаду. Святую Бриджитту Шведскую попрошу – она женщина серьезная, ученая. Опять же недавно в святых. Вроде и ста лет не прошло. Дел, наверное, поменьше, чем у тебя.
Не
Глава V
– Дорогая моя девочка! Знала бы ты, какое это огромное счастье наконец-то увидеть родное лицо!
Еще не совсем проснувшаяся, а точнее, совсем не проснувшаяся Жанна с изумлением смотрела на неизвестно откуда свалившуюся баронессу де Шатонуар, по-хозяйски расположившуюся в ее будуаре.
Уже больше полутора лет баронесса отсутствовала (при отъезде пообещав вернуться через несколько месяцев). Но сейчас она сидела с таким видом, словно и не уезжала никуда.
– Ах, как я рада вновь посетить милый Ренн, но здесь столько всего поменялось, просто ужас, а ты теперь настоящая придворная дама, просто не узнать, хотя, должна заметить, несмотря на перемены дороги в Бретани все те же, просто кошмар, пока я не приму ванну и не смою с себя корку грязи, я буду чувствовать себя просто отвратительно! – строчила мадам Беатриса без остановок, налегая на слово «просто». – Просто чудо, что ты еще в Ренне, я слышала, двор, ну просто как цыганский табор, разъезжает по всей стране, ручного медведя только не хватает!
Щебет баронессы прервала Аньес, доложившая, что ванна готова.
Мадам Беатриса отправилась смывать дорожную грязь, а Жанна постаралась побыстрее проснуться.
За завтраком пошел более связный разговор.
Правда, баронесса упорно обходила тему своей жизни за время отсутствия, лишь мельком обмолвившись:
– Ах, Жанна, ты представить себе не можешь, какие подлые и нечестные люди родственники моего покойного Анри! Он и при жизни был единственным светлым пятном на их грязном, уродливом фоне… Но я не какая-нибудь провинциальная дурочка и ущемлять свой права никому не позволю! – И тут же принялась настойчиво расспрашивать Жанну про ее жизнь: – Ты, говорят, вышла замуж за герцога Барруа? Поздравляю, прекрасная партия!
– Да, и уже успела овдоветь. К сожалению, это произошло очень быстро. – развела руками Жанна.
– Но как вдова герцога ты, надеюсь, владеешь теперь многими землями и получаешь солидный доход? – Баронесса умудрялась одновременно и есть, и спрашивать.
Жанна вздохнула.
– Увы. Там и без меня наследников пруд пруди. Того, что мне досталось в наследство после смерти Филлиппа, не хватит даже уйти достойно в монастырь, чтобы оплакивать там свое вдовство и прославиться богоугодными делами, как это модно сейчас у некоторых святош. Вот если бы родился ребенок, другое дело.
– Дорогая моя, да они просто воспользовались твоей молодостью и обобрали тебя до нитки!
Баронесса от возмущения швырнула вилочку на стол.
– Уж если бы я была на твоем месте, я заставила бы их считаться с собой и расставила бы все по своим местам, можешь мне поверить! Вот негодяи! Боже, ну разве в мою молодость было возможно такое, чтобы вдову герцога обрекли на нищету! А что до ребеночка… – Баронесса снисходительно улыбнулась. – В сущности, ты еще неразумное дитя. И пока не знаешь, что было бы желание дать супругу наследника, а все остальное приложится! Будь ты по-опытнее, через девять месяцев после кончины герцога его наследник уже сучил бы ножками и пускал пузыри в колыбельке. В том-то, моя дорогая, и преимущество положения жены, что, сколько бы муженек ни таскался по любовницам, законных наследников рожаешь ему только ты! Хотя, возможно, и без его участия! – Довольная собой и своей речью, баронесса захрустела печеньицем.