Неукротимый голод
Шрифт:
Драккал ощетинился. Его нынешние отношения с Мургеном и Нострусом были построены не совсем на доверии, а лифты были не самыми удобными. Относительно тесные границы были чрезвычайно жесткими, когда дело доходило до боя, и в таких условиях все быстро становилось жестоким и отчаянным.
Мурген вошел в лифт первым, повернувшись лицом к холлу. Драккал не позволил себе никаких колебаний: он вошел вслед за Мургеном и встал спиной к дальней стене. Нострус вошел последним, устремив свой холодный, жесткий взгляд на Драккала, даже когда тот повернулся к Мургену.
— Какая мы счастливая компания, —
Драккал ничего не ответил. Он не отрывал взгляда от дверей, наблюдая боковым зрением за тем, как Нострус наблюдает за ним.
Лифт беззвучно начал спускаться. Драккал почувствовал это нутром, и какая-то первобытная часть его протестовала против того, чтобы двигаться еще дальше от естественного освещения. Это не уменьшило его беспокойства. По его опыту, именно самые богатые клиенты чаще всего в последний момент решали, что условия соглашения их больше не устраивают, и с наибольшей вероятностью желали договориться об изменении указанных условий. Конечно, эти изменения в последнюю минуту обычно происходили под прицелом бластера.
Но здесь было нечто большее, что Драккал не мог определить. Это было почти… чувство неизбежности, которое не поддавалось определению, каким-то образом связанное с запахом в воздухе, который был слишком слабым, чтобы его можно было выделить и идентифицировать.
Хвост Драккала дернулся. Он прислонился спиной к стене, чтобы тот не раскачивался в беспокойстве.
Лифт плавно остановился.
Мурген повернулся, чтобы оглянуться на Драккала.
— Это, должно быть, ужасно волнующе для тебя. Полагаю, не каждый день тебе предоставляется такая привилегия.
Не в первый раз Драккал был поражен мощным побуждением к насилию. Это, конечно, не было разумным решением, не было моральным решением, не было правильным решением, но иногда это был единственный способ заставить таких людей, как Мурген, — людей, которые считали себя самой важной вещью во вселенной, говорили ли они о бизнесе или ходили посрать, — немного изменить свои взгляды. Драккал пережил свои сто пятьдесят схваток в бойцовских ямах Кальдориуса не для того, чтобы симулировать интерес к мусору, вылетающему изо рта Мургена.
Лучший способ показать кому-то, что он не неприкасаемый, обычно заключался в нескольких хорошо нанесенных ударах.
Двери лифта бесшумно открылись.
Ноздри Драккала раздулись. И это ощущение неизбежности, и сопровождающий его запах сразу стали сильнее, хотя он все еще не мог идентифицировать ни то, ни другое.
Мурген вышел из лифта в гладкий коридор с темными панелями на полу и стенах, которые изгибались как внизу, так и у потолка. Воздух, который перерабатывался и циркулировал с помощью насосов по большей части Подземного города, здесь был более свежим. Переваливающейся походкой Мурген направился к ховеркару с открытым верхом.
Драккал посмотрел на Ноструса. Нахмурив брови, волтурианец жестом указал Драккалу на выход из лифта. Сжав челюсти,
Надо было просто заставить Фолтхэма решить дела со мной в офисе. Кого, черт возьми, волновало, что он обиделся бы на это?
Мурген поднялся по ряду низких ступенек, чтобы сесть в задний отсек ховеркара овальной формы и с широкими сиденьями по бокам. Машина подпрыгнула и закачалась, когда Мурген сел на левое сиденье.
— Присоединяйся ко мне, ажера. Нострус поведет машину.
— Мастер Фолтхэм, — сказал Нострус, — это опрометчивый поступок. Мы не можем доверять этому…
Мурген поднял руку и взмахнул ею, заставляя Ноструса замолчать.
— Только бизнес, да? Я уверен, что наш друг — непревзойденный профессионал. Во всяком случае, я полагаю, что вскоре он будет слишком очарован, чтобы даже помышлять о чем-то неподобающем.
Драккал снова промолчал. Мурген был уверен в том, что контролирует ситуацию, и не было причин разрушать его иллюзию. В конечном счете, ошибочная вера Мургена в то, что Драккала можно так легко запугать вопиющей демонстрацией богатства, сработала бы в пользу Драка, если бы ситуация приняла другой оборот. И было достаточно моментов, чтобы все пошло наперекосяк, особенно учитывая поведение Ноструса.
Как всегда чувствуя присутствие Ноструса за спиной, Драккал забрался в машину, уселся напротив Мургена и поджал хвост под бедро, чтобы тот не шевелился.
Сапоги волтурианца стучали по полу, когда тот подошел к передней части машины и забрался на место водителя. Мгновение спустя двигатель с гудением ожил. Ступеньки поднялись и сложились, закрыв заднюю стенку кабины, и Мурген ухмыльнулся, обнажив тупые клыки.
Ховеркар двинулся вперед. Драккал почувствовал под собой мягкое гудение антигравитационных двигателей.
— Это настоящее удовольствие, — сказал Мурген, положив руку на свое мощное бедро. — Моя коллекция — лучшая в Артосе. Ты никогда не видел ничего подобного.
Драккал хотел спросить, о чем говорит Мурген, хотя бы для того, чтобы лучше понять происходящее — что ему следовало сделать, прежде чем заходить так далеко, — но ответ стал очевиден прежде, чем он успел открыть рот.
Ховеркар миновал неглубокую выемку в стене — большое смотровое окно не менее двух метров в высоту и четырех в поперечнике. За окном виднелся густой участок джунглей, в котором стояло несколько больших, приземистых существ с золотистой чешуей. Это были хочи, уроженцы болот Занджина — популярная добыча межгалактических охотников за трофеями.
— Все настоящее, — сказал Мурген. — Голографические изображения не воздают животным должного. Я говорю, что всегда лучше видеть все собственными глазами.
Они проехали мимо еще нескольких витрин, каждая из которых содержала уникальную среду обитания и существ, некоторые из которых были знакомы Драккалу, но многие — нет. Драккал взглянул в переднюю часть автомобиля. Коридор тянулся все дальше и дальше, прерываемый перпендикулярными коридорами.
Это место было зоопарком. Проклятый зоопарк, прямо под Позолоченным сектором.