Неукротимый голод

Робертс Тиффани

Зачем ему это делать? Он сказал, что хочет ее, и она всем сердцем в это верила, он не прилагал никаких усилий, чтобы скрыть свое влечение к ней. Но она ни на что не соглашалась. У Драккала не было гарантии, что он заполучит ее. И в любом случае, какова была степень его желания? Насколько глубоко оно простиралось? Он просто стремился к быстрой интрижке, чтобы удовлетворить свое любопытство?

Не совершай ошибки, терранка — я хочу тебя так сильно, что это причиняет боль, но я помогу тебе, чем смогу, независимо от того, со

мной ты или нет. Превыше всего я хочу, чтобы ты была в безопасности.

Это последнее предложение убедило ее в том, что он хотел больше, чем секс. Было что-то, чего он не говорил ей, что-то, что сияло в его глазах, когда он смотрел на нее, что-то, лежащее в основе его движений, что говорило о том, что ему потребовались все силы, чтобы не наброситься на нее. Что-то, что говорило о том, что он был на грани того, чтобы трахнуть ее, несмотря на то, как нежно и контролируемо он себя вел.

Более того, она чувствовала, что наслаждалась бы каждым моментом этого.

Шей быстро отбросила эти мысли в сторону.

Каковы бы ни были его намерения, она не верила, что он хотел причинить вред ей или ее ребенку, и это было то, что имело значение.

Взяв кредитный чип, она повертела его в пальцах и посмотрела на поднос с едой. При мысли о том, что придется откусить еще кусочек от одного из этих дешевых блюд — не то чтобы она могла представить, что кто-то из представителей какого-либо вида рассматривает эту как еду, — ее бросило в дрожь. Словно в знак согласия, малыш слегка пнул Шей в живот.

Шей улыбнулась.

— Нет, сегодня вечером мы вкусно поедим. Я обещаю.

Разжав руку, она посмотрела на чип у себя на ладони, затем перевела взгляд на листок бумаги, и ее улыбка исчезла.

Ей нужно было принять решение, но ей не нужно было делать это сейчас. Драккал давал ей время подумать. И хотя она испытывала искушение позвонить ему в тот же миг и принять все, что он предлагал, все, что могло обеспечить безопасность ей и ее ребенку, все, что могло гарантировать будущее ее ребенку, она должна была мыслить рационально. Она должна была знать, что ему можно доверять.

Но что-то внутри нее говорило, что она уже ему доверяла.

СЕМЬ

Нострус размеренно вздохнул и сцепил руки за спиной. Он испытывал физические проявления разочарования: нижняя челюсть выдвинулась вперед, язык чесался, желая коснуться зубов, а пальцы сжимались в кулаки от желания причинить вред. Допустить любую из этих оплошностей было бы все равно что пробить дыру в плотине — то, что последует дальше, будет намного хуже.

Острая боль пронзила его правую руку, напоминая о травме, которую он получил в момент полного провала. Даже заботы лучших медицинских специалистов и оборудования в Артосе, включая стержни «Тристил» для укрепления кости, было недостаточно, чтобы устранить эту боль.

Прошедшие три недели не ослабили его гнева.

— Ерунда, — сказал мастер Фолтхэм с хриплым смешком. — Вы придете на ланч, и мы обсудим детали

с глазу на глаз. Уверен, вы согласитесь, что это лучший способ решения подобных вопросов.

Маленькое голографическое изображение над столом мастера Фолтхэма — ксендура по имени Гау'Сил, с которым он разговаривал по комлинку, — переместилось в периферийном зрении Ноструса, когда большой гибкий костяной гребень на голове ксендура выступил вперед. Нострус не отрывал взгляда от одной из стенных панелей впереди и позволил рту шевельнуться ровно настолько, чтобы прикусить язык зубами.

Не мое дело перебивать.

Но это было неправильно, не так ли? Он был личным телохранителем Мургена Фолтхэма и начальником службы безопасности. Его работой, его целью было определять и предвидеть риски и защищать от них работодателя. Он был обязан высказаться и проинформировать мастера Фолтхэма об угрозе безопасности, которую представляло приглашение Гау'сила. И все же Нострус придержал язык, сосредоточившись на боли от укуса, потому что знал, что мастера Фолтхэма только разозлит любое вмешательство в его дела.

Фолтхэм сказал бы: Не обращай внимания на Ноструса. Он лучший в своем деле, но временами немного переусердствует. И у Ноструса все равно не было бы выбора, кроме как прикусить язык, потому что он знал, что даже такой пренебрежительный комментарий был большей похвалой, чем он заслуживал.

Ему повезло, что он сохранил должность после инцидента с ажерой. Черт возьми, ему повезло, что он вообще здесь работает. Он был так же благодарен за это, как и стыдился. Горько было занимать должность, которой он больше не заслуживал.

— Очень хорошо, Фолтхэм, — ответил Гау'сил. — Разумно завершить наше дело лично. Все вопросы истинной важности решаются таким образом.

— Послезавтра у меня открытие, — сказал мастер Фолтхэм.

— Да будет так, друг мой. Я привезу товар, чтобы ты мог ознакомиться лично.

Нострус испустил долгий, медленный вздох. По крайней мере, на этот раз у него будет время подготовиться. Прибытие ажеры было неожиданностью — как только мастер Фолтхэм узнал, что нужный ему идентификационный чип готов, он настоял, чтобы фальсификатор немедленно его отправил. Команда Ноструса была проинформирована всего за десять минут до прибытия ажеры, что не оставило им времени на подготовку и расспросы, которые обычно производились до прибытия гостей.

Решения мастера Фолтхэма часто были импульсивными, но он требовал полного подчинения, невзирая на трудности, которые создавал опрометчивый выбор. Бывший сотрудник службы безопасности называл такие решения особыми для Мургена. Этот охранник был немедленно уволен и внесен в черный список каждой охранной фирмой в Артосе.

Но он не ошибся.

— Я попрошу одного из людей связаться с вами завтра и передать инструкции, — сказал мастер Фолтхэм. Светящаяся голограмма над столом исчезла.