Неукротимый голод

Робертс Тиффани

Драккал обхватил её ягодицы металлической рукой. Как и весь он, эта рука была противоречивым сочетанием твёрдого и мягкого — непреклонные металлические пластины контрастировали с толстой подкладкой на пальцах и ладони, имеющей лёгкую упругость.

Только после того, как ее сосок стал чувствительным и красным, он отпустил его, переместив рот на другой, чтобы уделить ему то же внимание. Восхитительная пытка заставила ее дрожать от желания. Ее дыхание участилось и стало неровным, а пульс ускорился по мере того, как росло возбуждение. Она сжала бедра вместе,

но этого было недостаточно, чтобы облегчить ноющую боль между ними.

Он оторвал рот от груди, оставив Шей опустошенной и отчаянно желающей большего, и положил руки ей на бедра. В тот момент, когда он начал медленно отстраняется от нее, ее инстинктом было сопротивляться — она всего лишь хотела быть ближе к нему, — но он был слишком силен.

Драккал свел ноги вместе. Теперь его член был полностью возбужден, пульсируя на открытом воздухе, головка была направлена прямо на нее, а узел у основания утолщался.

Он обхватил Шей за бедра и внезапно приподнял, заставив её раздвинуть ноги. Несмотря на неловкость из-за округлившегося живота, Драккал без труда поднял Шей от пола. Он развел её ноги по обе стороны от своих бедер и притянул к себе, усадив верхом на свои колени. Его член прижимался к её щели, горячий и твердый, и она ощущала его пульсацию, каждое легкое движение вызывало новый прилив удовольствия внизу живота.

Шей обвила руками его шею.

— Ты уже моя, кирайя, — прорычал Драккал.

Он обхватил ее затылок левой рукой, запустив металлические пальцы в волосы, и притянул к себе в обжигающем, требующем поцелуе. Она приоткрыла губы, и Драккал с готовностью принял ее предложение. Он насиловал ее рот, требуя всего, что она могла дать, и она поддалась его дикости. Их губы прижимались друг к другу, зубы покусывали нежную плоть, а языки двигались в замысловатом, чувственном танце.

Поцелуй был безрассудным, наказывающим, властным и всепоглощающим.

Он был всем.

Шей покачивала бедрами, скользя гладкой киской по его члену. Тонкий шепот удовольствия прокатывался по её телу. С каждым движением головка члена касалась её клитора, разжигая в ней всё большее желание и заставляя живот трепетать от волнения.

Схватив его за гриву, она оттянула его голову назад, прерывая поцелуй. Драккал зарычал, но звук закончился резким выдохом, когда Шей опустила руку и обхватила его член. Встретившись с ним взглядом, она приподняла бедра, направила головку его члена к своему входу и, оскалив зубы, опустилась на него.

— И ты чертовски мой.

Киска Шей приняла его в свои горячие, крепкие объятия, так глубоко, что ее складки касались самой верхней части его узла. Драккал зашипел сквозь зубы, дрожа от огромной волны экстаза, захлестнувшей его. Сказанные ею слова — в сочетании с тем, как она только что взяла его, — можно было истолковать не иначе, как утверждение.

Он заявил на нее права прошлой ночью. Теперь она заявляла права на него, принимая их связь. Одного этого было почти достаточно, чтобы заставить его кончить прямо здесь и сейчас.

Он

запустил металлические пальцы в ее волосы, оттягивая голову в сторону, чтобы обнажить след от укуса на плече, в то время как правой рукой сжимал упругую плоть ее бедра. В его груди зазвучал одобрительный рокот.

— Оставь на мне свой след, женщина. Покажи, что твои слова правдивы, — он приподнял подбородок и склонил голову набок, обнажая шею и плечо, когда приблизил ее лицо.

Маленькие зубки сомкнулись на его плоти, и, хотя у нее не было клыков, он почувствовал укус. Вспышка боли отдалась прямо в его член. Он зарычал и положил руки ей на бедра. Он отказывался кончить первым, но уже был опасно близок.

Не ослабляя хватки, она приподнималась и опускалась на него снова и снова, а он использовал свои руки, чтобы придать ее движениям большую силу. Каждое ее движение вниз приносило сводящий с ума взрыв удовольствия, а от каждого движения киски вверх у него почти перехватывало дыхание.

Ее прерывистое дыхание обжигало его шею, и тихие стоны вырывались из ее горла каждый раз, когда он входил в нее. Она скользнула руками к его груди, сжала мех своими маленькими пальчиками и, наконец, оторвала свои зубы. Драккал вздрогнул, застонав, когда ощущения вернулись к метке, которую она оставила. Возобновление боли только усилило его удовольствие.

— Смотри на меня, — прорычал он между тяжелыми, неровными вдохами.

Шей отстранилась, и ее полуприкрытые, полные похоти глаза встретились с его. Она была прекрасна. Золотистые волосы струились вокруг неё, касаясь сияющей, раскрасневшейся кожи, а розовые губы слегка припухли от поцелуев. Полные груди подпрыгивали в такт движениям, дразня его горячо любимыми затвердевшими сосками, а мышцы подрагивали вокруг него. Её соки покрывали его член и бедра.

Он приподнялся, когда она снова опустилась, загоняя его член еще глубже.

— О, черт… ммм! — Шей вздрогнула. Ее веки закрылись, а голова откинулась назад.

Драккал схватил ее за подбородок правой рукой, прижимая подушечки пальцев к ее щекам, и заставил ее повернуть лицо к своему.

— Смотри на меня.

Тяжело дыша, она открыла глаза и снова встретилась с ним взглядом.

— Не отводи взгляд, кирайя, — сказал он, подчеркивая свои слова тем, что неоднократно возвращал ее взгляд к себе. — Смотри на меня и знай, что я вижу тебя.

— Я вижу тебя, — прохрипела она, ее тело содрогнулось, а лоно сжалось, жадно втягивая его глубже. Ее хватка на его шерсти усилилась. — И я, блядь, чувствую тебя.

Дыхание Драккала стало прерывистым, когда удовольствие вырвалось наружу из его члена, пронеслось по каждому нерву, зажигая его тело ошеломляющими ощущениями, но он все еще не сдавался.

— Кому я принадлежу? — требовательно спросил он.

Ее глаза впились в него, стеклянные от желания, но не менее свирепые, когда она оскалилась.