Неуловимая подача
Шрифт:
Я запрокидываю голову.
– Да ладно, чувак. Давай отнесемся к этому серьезно.
– Я говорю серьезно. Поверь мне, Кай. Я знаю свою дочь. Если по какой-то причине она когда-нибудь даст тебе веское основание ее уволить, я сам тебе это предложу. Вот насколько я уверен в ситуации.
Храня молчание, я смотрю на него, пытаясь уловить хоть какой-то намек на ложь. Возможно, я не знаю Миллер, может, и не доверяю ей, но Монти я доверю и собственную жизнь, и жизнь моего ребенка. И знаю, что он никогда не подвергнет Макса риску, даже если бы эта ситуация была ему выгодна.
Не могу поверить, что позволил
– У нее есть право только на один страйк [11] , – говорю я, поднимая палец, чтобы подчеркнуть сказанное.
– Бейсбольные каламбуры, Эйс? Будь выше этого.
– Заткнись.
Он протягивает мне руку для рукопожатия.
– Один страйк, и она уходит!
– Ладно, это уже слишком.
Я вкладываю свою ладонь в его, но прежде чем успеваю отстраниться, он крепче сжимает ее, желая, чтобы я посмотрел ему в глаза.
11
Страйк в бейсболе – ситуация, когда бьющий (бэттер) не нанес удара при подаче. Если бэттер набирает три страйка, он покидает поле.
– Я хочу дать тебе совет, сынок. Зная ее, могу сказать, что этим летом вы с Максом проведете лучшее время в своей жизни, но даже не думай к ней привязываться.
Я в замешательстве приподнимаю брови.
– Ты что, не заметил, в каких мы отношениях? – Я высвобождаю руку и указываю на дверь, через которую вышла Миллер.
– Заметил, и говорю тебе это не как ее отец, а как твой друг. Когда лето закончится, она уедет. Я до смерти люблю свою дочь, но она любит убегать, и последнее, чего она хочет, – это чтобы ее поймали.
Монти, конечно, знает меня достаточно хорошо, но последнее, чего я хочу, – это чтобы она осталась. На самом деле, если бы Макс не взрослел слишком быстро, я бы уже мечтал о том, чтобы лето поскорее закончилось.
– Поверь мне, Монти. Тебе не о чем беспокоиться.
Он неуверенно хмыкает.
Я встаю и придвигаю свой стул к столу.
– Увидимся на поле.
Я уже почти выхожу за дверь, когда он меня останавливает.
– И, Эйс, – окликает он, – держи свой член в штанах. Мы все знаем, какой ты чертовски плодовитый, а я слишком молод и дьявольски привлекателен, чтобы кто-то звал меня дедом.
– Господи Иисусе, – фыркаю я, покидая его номер.
4
Кай
Макс издает невнятный звук, который, как я понимаю, означает «перекусить», и указывает в сторону кухни в моем гостиничном номере.
Я устраиваю его у себя на бедре.
– Хочешь пауч [12] ?
Он снова указывает на кухню.
– Можешь сказать «пауч»? – подсказываю я, но он просто продолжает указывать в ту сторону.
12
Особый вид гибкой герметичной упаковки, представляющей собой плотный пластиковый, бумажный или многослойный пакет с донышком из того же материала, что позволяет упаковке в наполненном виде стоять вертикально.
Я беру фруктовое пюре с его любимым вкусом, отвинчиваю крышечку и позволяю ему есть самому, пока я ношу его по комнате, прибираясь перед тем, как Миллер
– Вкусно, Букаш?
Он складывает свои крошечные губки.
В его словарном запасе по-прежнему всего несколько слов, но я прихожу в восторг, когда слышу их. Еще более удивительно наблюдать, как он ест сам, хотя он делает это уже несколько месяцев. Может, это звучит пафосно, но небольшие изменения, которые я замечаю в нем по мере того, как он учится и растет, являются самыми волнующими моментами моей повседневной жизни.
И тут, как по команде, на меня наваливается опостылевшее разочарование. Я снова задаюсь вопросом, какие моменты я упустил за те первые шесть месяцев его жизни, когда даже не подозревал о его существовании.
Наверное, мне стоит его отпустить. Пусть посидит на своем детском стульчике или еще где-нибудь, но в дни игр я всегда так чертовски нуждаюсь в нем. Мне неприятно осознавать, что я оставляю его одного на весь день. Мне недостает моментов, когда мы вместе ужинаем и ложимся спать. Так что да, вечерами, когда мне нужно выходить на поле, я немного напоминаю сам себе родителя-вертолета [13] .
13
Родителями-вертолетами психологи называют тех, кто чрезмерно опекает своих детей, следя за каждым их шагом.
Раздается стук в дверь, и я ловлю себя на том, что осматриваю комнату, чтобы убедиться, что все выглядит нормально, прежде чем открыть дверь дочери моего тренера. Но когда я распахиваю дверь, за ней меня ждет не Миллер, а мой братец.
– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, когда он заходит внутрь.
– Я слышал, новая няня – горячая штучка. – Он оглядывает гостиничный номер, наверное, в поисках нее. – И, слава яйцам, женщина.
– Не ругайся при моем ребенке.
Кого я хочу обмануть? Макса воспитывает бейсбольная команда. Ему уже доводилось слышать и кое-что похуже.
– Прости, Максик, – говорит Исайя. – Слава черту. Так лучше, папочка? – Я закатываю глаза. – Так где же она?
– Откуда ты вообще знаешь о ней или о том, что она горячая штучка?
– Так, значит, она действительно горячая штучка? Я на самом деле этого не знал. Так, для красного словца ляпнул.
Исайя усаживается в маленьком кухонном уголке, положив ноги на соседний табурет. Я обычно снимаю самый просторный номер, потому что со мной живет еще один человек, и вещи Макса занимают все свободное пространство, которое у меня есть. Кроме того, рядом с моей комнатой всегда есть комната для няни Макса. Теперь, когда Трой уехал, она пустует, но пока я буду на игре, там будет находиться Миллер.
– Не такая уж она и привлекательная.
– Боже мой, – обвиняющим тоном произносит братец. – Ты собираешься переспать с новой няней? Парень, это банально.
– Нет, не собираюсь. И ты тоже не собираешься, потому что она не только новая няня Макса, но и дочь Монти.
Каждый мускул в теле Исайи застывает.
– Ты меня разыгрываешь. У Монти классная дочурка! Сколько ей лет?
– Двадцать пять.
– И она хорошо ладит с детьми?
– Сомневаюсь. Она, черт возьми, напоминает ураган, но Монти непреклонен в том, чтобы я ее нанял, так что у меня действительно нет выбора. – Исайя понимающе кивает. – Откуда, черт возьми, ты о ней знаешь? Я только что с ней познакомился.