Неуловимая подача
Шрифт:
– Работает групповой чат команды. – Он поднимает свой телефон, и я поправляю очки, чтобы посмотреть на экран. – Мог бы время от времени включать звук.
Трэвис: Слышал, новая няня Макса – женщина. Черт возьми, Эйс, наконец-то.
Коди: Трой был милым, но его замена еще симпатичнее. Кажется, я видел ее раньше в коридоре. Если бы она была моей няней, я бы не возражал. Покорми меня. Уложи в постельку. Заодно измерь мне температурку.
Исайя:
Коди: Я хочу, чтобы в самолете она была моей соседкой по креслу.
Трэвис: Какого черта? Это мое место.
Коди: Подожди, пока не увидишь ее. Ты поймешь.
Исайя: Можешь занять место в самолете. А все остальное решаю я.
Меня охватывает странное чувство раздражения, потому что речь идет о дочери Монти и новой сиделке Макса. Она здесь не ради них. Они ведут себя как стая изголодавшихся собак, которые гонятся за единственной косточкой, хотя на самом деле в каждом городе, который мы посещаем, есть шведский стол.
Уж я-то знаю. У меня тоже когда-то был шведский стол.
– Хорошо. – Я помогаю ему подняться с табурета. – Тебе нужно убраться до того, как она придет сюда.
– Ни за что. По крайней мере, один из Родезов должен произвести хорошее впечатление, а ты в последнее время слишком напряжен и сварлив, чтобы быть в состоянии это сделать.
– Если я и могу рассчитывать на то, что кто-то из Родезов произведет хорошее впечатление, то это уж точно будешь не ты. Это сделает Макс. – Я хмурюсь. – И я не сварлив, ты, придурок.
Я просто устал. Устал делать все в одиночку. Устал чувствовать, что делаю недостаточно.
– Правда? – со смешком уточняет Исайя. – Потому что раньше ты был самым счастливым парнем, которого я знал, но не могу припомнить, когда в последний раз видел тебя по-настоящему веселящимся. Когда-то ты был большим любителем пофлиртовать, чем я, и в тебе было на удивление больше игры. Когда в последний раз ты позволял себе такое?
– В любом городе есть и другие способы повеселиться, кроме как спать с кем попало.
Например, смотреть одно и то же видео с поющими и танцующими животными на ферме. Или целый час подряд играть в пикабу [14] за салфеткой, пытаясь заставить Макса перестать плакать, когда у него режутся зубки. Мои новые определения веселья.
– Да, но так забавнее всего. – На губах братца появляется ухмылка.
Когда мне было чуть за двадцать, я был заядлым любителем флирта и частенько спал с кем попало, но ответственность снова вошла в мою жизнь, изменив приоритеты. Иногда, когда я хожу один на рабочие мероприятия, то снова вспоминаю о флирте, но потом возвращаюсь мыслями к тому, кто ждет меня дома, к реальности, и подавляю себя прежнего.
14
Пикабу – транслитерация английского слова peekaboo, аналог русского выражения «ку-ку». Название игры в прятки с маленьким ребенком, который сам еще не может искать предмет или человека.
Но я не собираюсь сейчас обсуждать это с младшим братом,
– Ты хорошо себя чувствуешь? – спрашиваю я.
– Хм?
– Выглядишь больным. Может, сегодня вечером тебе стоит отдохнуть. Останься дома. Присмотри за моим сыном.
Он закатывает глаза.
– И это говорит парень, который играет раз в пять дней.
– Вот именно. И посмотри, сколько мне за это платят. Я незаменим.
Исайя заливается смехом.
– Я шорт-стоп [15] . Я играю в каждой игре. Еще четыре стартовых питчера [16] ждут своего часа.
– Именно поэтому мне следует пораньше уйти на пенсию. «Воины» прекрасно справятся и без меня.
Его карие глаза сужаются.
– Ты просто бегаешь кругами, надеясь, что одно из твоих замечаний подтвердится, да?
15
Шорт-стоп – игрок обороняющейся команды, находящийся между второй и третьей базами. Считается одной из наиболее важных оборонительных позиций на поле, а также одной из самых сложных ввиду фактического выполнения двойной работы – шорт-стоп страхует сразу две базы.
16
Стартовый питчер, или просто стартер, – питчер, который открывает матч, или основной питчер команды в игре.
– Стоит попробовать.
– Если дочь Монти хоть немного похожа на него, она отлично поладит с Максом. О чем ты так беспокоишься?
Раздавшийся стук в дверь обрывает разговор.
– Сейчас увидишь.
Исайя поворачивается ко мне с озорной улыбкой.
– Кто там? – нараспев спрашивает он.
– Твою мать, заткнись! – артикулирую я.
– Не ругайся при моем племяннике.
– Это твой самый любимый человек в Майами, – невозмутимо произносит Миллер из коридора.
– Какой сексуальный голос, – шепчет братец, и я раздражаюсь, потому что он это заметил.
Исайя открывает дверь, небрежно облокачиваясь на косяк и загораживая мне вид на девушку в коридоре, но я вижу, как его спина напрягается, а затем он поворачивает ко мне голову с отвисшей челюстью и широко раскрытыми карими глазами.
Я знаю этого парня лучше, чем он сам, поэтому нетрудно понять, что он молча спрашивает, почему я не сказал ему, что Миллер – это та самая девушка, в которую он влюбился, увидев ее сегодня утром в лифте.
– Исайя, это Миллер. Миллер, это Исайя. Мой брат.
– Два по цене одного. Прикольно, – слышу я ее голос, но по-прежнему не вижу ее, потому что мой брат так и застыл на пороге.
– Я дядя, – наконец выпаливает он.
Она смеется, и этот глубокий горловой звук заставляет меня возбудиться.
– Я это поняла, когда мне сказали, что ты брат.
– Исайя, подвинься.
– Да. Добро пожаловать. Заходи. – Он приглашает ее войти внутрь, как будто это его комната. – Могу я тебе что-нибудь предложить? Воды? Перекусить? Мой номер телефона?