Неуловимый бандит
Шрифт:
Тот немедленно вскрыл послание, привычно сломав футляр, для чего оказалось достаточно сдавить его между большим и указательным пальцами. Затем вынул узкий свиток тонкой бумаги, исписанный бисерным почерком.
Оньяте принялся изучать сей необычный документ в луче света, пробивавшегося в комнату сквозь закрытые ставни, и его пухлые бледно-лиловые губы медленно шевелились, безмолвно проговаривая складывающиеся слова.
В какой-то момент он вздрогнул и оторвавшись от листка, взглянул на Пенстивена, после чего
Однако теперь он уже не казался столь невозмутимым и самоуверенным, как прежде. И ещё дважды он резко опускал руку, при этом испытующе поглядывая на Пенстивена. В конце концов Оньяте поднялся с кресла и принялся расхаживать из угла в угол. Он был очень толстым, и его огромное пузо покачивалось при каждом шаге несмотря на широкий темный пояс, туго стянутый на месте предполагаемой талии.
Он остановился перед Пенстивеном, поднес правую руку почти к самому подбородку, держа её ладонью кверху и странно растопырив три пальца, после чего снова медленно опустил руку. Пенстивен молча взирал на сей странный жест.
— Ты что, не понимаешь? — спросил мексиканец.
— Нет, — ответил Пенстивен.
— Тогда какого черта тебя прислали ко мне?
— Понятия не имею. Я в ваших делах ничего не смыслю, — признался Пенстивен.
— Тогда как тебе удалось добраться сюда? Как, если ты такой несмышленый?
— Без особых проблем. Если не считать одного старика, что поджидал меня в пустыне у источника.
— Я его знаю. В лохмотьях, да?
— Ага.
— И ты сумел прорваться?
— Он слегка ранен. Пустяки, ничего серьезного, — пояснил Пенстивен.
Оньяте громко засопел. Видно было по всему, что он крайне взволнован.
— И что теперь от тебя требуется? — спросил он.
— Проехать ещё семьдесят пять миль до трех часов завтрашнего дня.
— Вот как? И куда же ты теперь поедешь?
— Туда, куда вы меня пошлете!
— А я пошлю тебя к черту! — воскликнул Оньяте.
Он вернулся назад и плюхнулся в кресло, жалобно заскрипевшее под тяжестью его туши. Откинувшись на спинку и вытянув ноги, он злобно глядел на Пенстивена.
— Я посылаю тебя к черту, — повторил он. — Чего же ты не идешь?
У Пенстивена хватило ума промолчать. Он чувствовал, что на Оньяте было возложено неподъемное бремя власти, оказавшееся гораздо тяжелее того, что мог вынести на своих плечах этот человек, с завидным упрямством и, тем не менее, тщетно пытающийся справиться со своей непосильной ношей.
— Пошли прочь! — внезапно приказал мексиканец, обращаясь к своим двоим подручным.
Оба покорно направились к двери, и по-кошачьи неслышно ступая, тихо вышли в коридор.
Оньяте указал пальцем на дверь.
— Тебе просто повезло, — сказал он. — А иначе уже давно бы валялся мертвым в луже крови вот здесь, у двери. Это-то ты хоть понимаешь?
— Нет, — возразил Пенстивен. —
— Нас здесь было трое, — напомнил Оньяте.
— Я был уверен, что со мной ничего не случится, — сказал Пенстивен.
— Интересно знать, почему?
— Потому знал, что в первую очередь тебя волнует сохранность собственного жирного брюха. Мимо такой мишени трудно промахнуться.
Оньяте подался вперед, и Пенстивен ни минуты не сомневался, что за этим последует взрыв негодования. Однако на этот раз интуиция подвела его, потому что толстяк вдруг расхохотался. Смех сотрясал его жирную тушу, и кресло под ним снова начало жалобно поскрипывать.
— Ладно уж, — в конце концов выдавил он из себя. — Хоть сеньор Шор и не шибко грамотный, но уж в людях-то он толк знает, это точно. Вот и на этот раз прислал мне настоящего мужика. Уж он-то не ошибается. Что ж, надеюсь, ты протянешь дольше своих предшественников. Жди здесь!
Он вышел из комнаты через другую дверь, которую Пенстивен прежде не заметил.
Пенстивен же сел в кресло, стоявшее в углу, и следующие пять минут прошли для него в гробовом молчании и тягостных раздумьях о том, удастся ли ему выбраться живым из этого мрачного склепа. Но тут возвратился Оньяте, державший в руках небольшую седельную сумку, которую он и вручил Пенстивену.
Содержимое мешочка тянуло фунтов на пять-шесть и было довольно объемистым.
— Ты знаешь, что здесь лежит? — спросил Оньяте.
— Нет.
— По дороге можешь взглянуть, если хочешь.
— Мне все равно, — ответил Пенстивен.
— Ты везучий, — продолжал Оньяте, — но только не надо слишком зарываться и полагаться на авось. Содержимого этой сумы запросто хватило бы, чтобы угробить на месте десяток таких молодцов, как ты.
— Я это учту, — отозвался Пенстивен. — Но вы ещё должны сказать, куда нужно доставить это хозяйство.
— Разумеется, — кивнул Оньято. — Это в семидесяти пяти милях отсюда. Выезжаешь из Сан-Хасинто и направляешься в сторону гор, к Толливер-Трейл.
— А где это?
— Проклятье! — взорвался мексиканец и даже топнул ногой от досады.
— Ну ладно, слушай, — продолжал он после короткой паузы, — на выезде из Сан-Хасинто посмотришь на северо-запад и увидишь четыре высокие горные вершины, стоящие рядом. Тропа Толливер-Трейл проходит через все четыре — точно через центр.
— Ясно, — сказал Пенстивен.
— Примерно в районе первых сосен или чуть-чуть подальше, тропу пересекает русло ручья. В это время года он обычно бывает довольно полноводным. Тебе нужно ехать вверх по течению, так что сворачивай направо и езжай вдоль берега. Если ты и в самом деле не дурак, то может быть, все-таки додумаешься слезть с коня и вести его в поводу, держа пистолет наготове.