Неуместные происшествия, или Переполох в Розингс Парке

Юрьева Екатерина

— У нее нет выхода, — Фицуильям довольно улыбнулся. — Мы с Энн поехали кататься на фаэтоне, который неожиданно опрокинулся — вы, верно, слышали об этом происшествии…

— А, и теперь вы, как честный джентльмен, должны жениться, дабы спасти опрокинувшуюся репутацию кузины, — догадался Дарси.

— Я делаю это с радостью — более того, с величайшей охотой и нетерпением, — воскликнул полковник. — Скажу более: я был бы куда более огорчен, если бы нас не увидели леди Кэтрин и генерал Бридл, и наша помолвка бы затянулась на неопределенное время.

— Тетушка опять была в сопровождении генерала?

Не кажется ли вам, дорогой кузен, что она вдруг стала предпочитать общество офицеров, к которым ранее у нее не наблюдалось столь явной склонности?

— Боюсь, дело обстоит куда серьезнее, чем вы можете себе это представить, — понизил голос Фицуильям. — Вчера мы с Энн случайно застали леди Кэтрин и генерала Бридла наедине в зимнем саду… Теперь, как честный джентльмен, генерал должен сделать предложение…

— Как, и он тоже?! — Дарси был поражен. — Не ожидал от нашей тетушки такого легкомысленного поведения! Мало нам подозрительных происшествий, покушений, злоумышленников, так еще и все вдруг вознамерились жениться: вы, Бридл, я… я хотел сказать, что и Уикхем… К счастью, он женился…

— Вы хотите сказать, что этот прохвост женился на мисс Лидии? Снимаю шляпу перед мистером Беннетом — не думал я, что Уикхема можно будет так легко женить на бесприданнице.

— Не так уж легко, — признался Дарси. — Пришлось потрудиться…

Фицуильям искоса посмотрел на кузена.

— Так вы для этого поехали в Лондон — чтобы найти Уикхема и заставить… Семейство Беннетов должно вас носить на руках.

— Я это делал не для их семейства… — Дарси резким движением обломил ветку кустарника и хлестнул ею по сапогу. — И благодарность Беннетов мне не нужна — да и они не знают об этом. Я хотел порадовать одну особу… хм… Джорджиану… Вернее, теперь, когда Уикхем женат, он не представляет опасности для богатых невест, и я могу быть спокоен за свою сестру.

— С живым характером Джорджианы и ее склонностью к романтическим историям вы обретете спокойствие, лишь выдав ее замуж.

— Ну, это произойдет еще нескоро.

— Вы думаете? — усмехнулся полковник. — Должен вас огорчить или, напротив, порадовать — все зависит от того, чего вы ищете: спокойствия или проблем.

Дарси остановился и уставился на Фицуильяма:

— На что, дьявол меня раздери, вы намекаете?!

— Ну, ну, кузен, где же ваше хваленое хладнокровие? — полковник успокаивающим жестом похлопал разъяренного Дарси по плечу. — Пока вы устраивали судьбу одной девицы, вторая ее, похоже, устроила сама. Да, да — не смотрите на меня так, — все вполне прилично и благопристойно. Но не сегодня-завтра к вам явится один молодой и красивый офицер просить руки Джорджианы, уже имея в своем активе ее согласие.

— Вы говорите о капитане Шелли? — сообразил Дарси.

— А, так и вы замечали…

— Как не заметить, когда они не сводили друг с друга глаз! Джорджи, конечно, решила, что он и есть этот Рому… Раме… как же его… — ну, вы меня поняли, — тот рыцарь из романа, а этот молокосос воспользовался этим и смеет мечтать о моей сестре… Ну, я ему покажу! Пусть только посмеет, наглец! И как вы позволили…

— Вполне приличный молодой человек, — пожал плечами Фицуильям. — Даже не увез ее на белом коне в дремучие леса, как того требовала ваша

сестра, а намерен получить ваше согласие на брак с ней.

— Он его не получит, — бросил Дарси.

Полковник на это ничего не ответил, но мысленно поставил на Шелли, пребывая в уверенности, что этот молодой капитан не так прост и пуглив, каковым его считает Дарси.

Тут они подошли к Розингсу, и в дверях их встретил Дуглас собственной персоной, хотя, когда кузены покинули Типсидонки, дворецкий еще поздравлял своих родственников с победой на Празднике окорока.

— Дуглас, каким образом вы опередили нас? — поинтересовался Дарси.

— Если позволите, сэр, — Дуглас с поклоном пропустил их в холл, — моя должность обзывает меня везде поспевать.

— Тогда вы должны знать, что вчера здесь был нарочный, — нетерпеливо сказал Фицуильям.

— Как же, знаю, — согласился дворецкий. — Был нарочный. Утром, до завтрака.

— Вот видите, — сказал Дарси кузену и тоскливо посмотрел в окно, через которое увидел приближавшуюся к Розингсу компанию: двух мисс Беннет — Элизабет и Мэри в сопровождении Тинкертона, облаченного в изумительно-блестящий сюртук цвета морской волны, пронзенной золотистыми солнечными лучами. Дарси зажмурился.

— Ничего не вижу: ведь я не получил пакета, — заволновался полковник. — Дуглас, где мой пакет?

— Простите, сэр, но для вас пакета не было, — терпеливо ответил слуга. — Был один пакет для следственной комиссии, который я и передал по назначению.

— Вот видите! — воскликнул Фицуильям, с укором посмотрев на Дарси.

— Ничего не понимаю, — пробормотал тот. — А где же мой пакет?

— Для вас также не было пакета, сэр, — Дуглас с достоинством поклонился и поспешил в буфетную, откуда вдруг донесся лай и крики — это МакФлай и его лохматая подруга, освобожденные из заточения недавно прибывшей из деревни леди Кэтрин, стянули со стола пирог с жаворонками, приготовленный к чаю.

Кузены мрачно посмотрели друг на друга.

— Мой поверенный пришлет еще одно разрешение, — наконец сказал Дарси.

— Надеюсь, для этого ему не потребуется еще месяц, — проворчал полковник.

В этот момент в холл вошли Мэри и Элизабет Беннет с Тинкертоном.

Дарси краем глаза скользнул по девушкам и сияющему сюртуку сыщика, дернулся и направился к лестнице. Фицуильям, про себя отметив крайнюю нелюбезность кузена, счел своим долгом сказать мисс Мэри об ее заметных успехах в изучении музыки.

— Вы так думаете? — зарделась Мэри.

— Я так слышу, — любезно заверил ее полковник и принялся рассказывать, как один знаменитый певец не менее полугода изучал арию из оперы «Зюйд-зюйд-вест», поскольку у него никак не получалось пропеть дуновение ветра, несущего любовь и ненависть — и все это в одной ноте.

Тинкертон бросил взгляд вслед племяннику леди Кэтрин, а также заметил, как мисс Элизабет с преувеличенным вниманием разглядывает пейзаж за окном.

— Зрителям видно больше, чем игрокам, но, оглянувшись, можно увидеть собственные заблуждения, шанс понять которые и исправить выпадает не каждому, — понизив голос сказал он, достал из внутреннего кармана своего роскошного сюртука письмо, пробежал его глазами и добавил, вновь обращаясь к растерявшейся девушке: