Неумышленное ограбление
Шрифт:
— Подожди, не ругайся. Слушай, оставь для меня в завтрашнем номере подвал на второй полосе. Строк двести — двести пятьдесят.
— Ты с елки спрыгнула. Номер сверстан и подписан.
— Ну ты же понимаешь, если бы это того не стоило, я бы не просила. Забочусь о реноме твоей газеты. Исключительная сенсация.
— Что у тебя?
— Откровения одного товарища о коррупции в высших сферах. Он сам одно из главных действующих лиц. Имена — закачаешься. Есть пленка — он не знал, что у меня в кармане диктофон.
— Старушка, верю на слово. Уже мчусь в редакцию.
Погода была прекрасной. И люди вокруг — добрыми, радостными, дружелюбными. Они спешили на работу совершать свой ежедневный производственный подвиг.
Я остановилась у подъезда и посмотрела вверх. Золотые кроны деревьев качались на ярко-синем фоне прояснившегося неба, было свежо и ясно. Несмотря на необходимость скрываться, настроение у меня было ликующее. Жить — удивительно приятный процесс. Я поднялась по лестнице и отыскала 54-ю квартиру.
Дверь открылась, и Сергей с видимым удовольствием сжал меня на широкой груди. У стены стояла сумка-видеокамера, набитая кассетами. На спортивном рюкзачке сидел Антрекот со свежеперебинтованной лапой. Ему тоже пришлось уйти в подполье. Сейчас за наши три жизни здравомыслящий человек не дал бы и двух рублей.
— Полегче, товарищ, — сказала я Сергею, пытаясь освободиться.
— Танька, мне все удалось. Ты даже не представляешь, какое дело я провернул. Мы все-таки купили с англичанином бомбу. Через два дня рванет. Это будет фейерверк!
— Тебе все удается. Тебе даже удалось сделать меня беременной…
Сообщение произвело эффект, обратный ожидаемому. Серж стиснул меня так, что я задохнулась.
— Ну вот, — засмеялся он, — теперь мне придется на тебе жениться. Добилась все-таки своего.
И чмокнул меня в нос. Разбитый! Я взвыла.
— Постой, тебе же Эванжелина написала записку. — Сергей достал из кармана клочок бумаги.
«Люблю тебя и жду! Эванжелина».
— Удивительное красноречие, — с трудом выговорила я, так как к горлу почему-то подступили слезы. Сдают все же нервы.
Антрекот наблюдал за нами с рюкзачка, и в его взгляде явственно читалось: «Ну есть-то мы будем сегодня или нет?»
Часть третья
АВАНТЮРИСТКА
Мне, чтобы соблазнить мужчину, необходимы месяцы напряженного интеллектуального труда. Эванжелине для этой цели достаточно забыть, что верхняя пуговица на блузке так же успешно застегивается, как и остальные.
О несправедливости такого устройства вещей я размышляла, наблюдая за стремительным и порывистым приближением моей подруги. Она уже разделалась с таможенным контролем и в разномастной, пестрой и суетливой шереметьевской толпе, озабоченной перемещением с места на место чемоданов, коробок, баулов и саквояжей, привычно удивляла своей ликующей красотой, сиянием и свежестью. Как обычно, в арьергарде преданно галопировали три вассала, отягощенные багажом Эванжелины и, несомненно, завербованные прямо в таможенной очереди.
Мы не виделись почти год. И если мне этот год принес дополнительную морщинку под левым глазом, которую я
Эванжелина плыла ко мне, роскошная и яркая, как белый эсминец среди торпедных катеров, и мужчины, заметив ее, ошарашенно останавливались, забывали о декларациях, спрятанных долларах и пулеметах, шампанском, вечно недовольных, женах… Трепетные вассалы покорно катили ее многочисленные чемоданы, стараясь быть к ней поближе, теряя голову от нежного аромата ее тела и впитывая ненасытными взглядами ее красоту. И в этот момент я не могла ответить, как же вынесла долгие девять с половиной месяцев разлуки…
— Вот это поставьте в багажник, а вот это — на заднее сиденье, распоряжалась Эванжелина около потрепанной моим зверским управлением и московскими дорогами «шестерки».
Рекрутированные мужики покорно суетились, рассчитывая, видимо, получить в награду номер телефона и обещание встречи.
— Что ты приготовила для меня вкусного? Я хочу селедки — не норвежского извращения в винном соусе, а нашей обычной селедки. И еще бородинского хлеба, вареной колбасы по два рубля двадцать копеек…
— Копейки, между прочим, благополучно вымерли еще до твоего бегства из этой страны, — заметила я, безуспешно пытаясь избавить щеку, подбородок и уши от красных следов Эванжелининой губной помады. — Почему ты не взяла с собой Катерину?
— Катя учится. На прошлой неделе она твердо решила, что станет юристом, как Хилари. Мальчики, большое спасибо, вы мне так помогли!
«Мальчики», покончив с чемоданами, влюбленно поглядывали на мою подругу, словно маленькие пеликаны на мамочку с рыбой в клюве, и напряженно ожидали намека на новую встречу.
— Да, селедки и черного хлеба, я так соскучилась по всему этому. Ежевичный йогурт меня дожал. А про американских мужиков я тебе еще расскажу. Вот наши, русские, это я понимаю. Ребята, огромное вам спасибо! Как я рада была снова ощутить дружественную поддержку своих родных советских мужчин… До свидания…
Я утопила педаль газа в резиновом коврике, и мы эффектно отъехали (насколько это возможно в развинченных «Жигулях»).
— Sorry, may I… [8] — послышался робкий возглас с обочины одного из «русских», но поздно.
8
Извините, могу я… (англ.)