Неумышленное ограбление
Шрифт:
Но я не знаю, как мне одновременно следить за рекламной кампанией «Фантома», удовлетворять причудливые запросы «Монтеррея», сочинять сценарий для новой серии клипов банка «Альянс» и заниматься поисками Дарьи Лозинской!
— Подожди, не ори, — заткнул меня Потапов на полуслове. Я забыл тебе отдать баксы. Держи. — И он вложил в мою руку белый конверт. — Это тебе на случай расходов, на бензин и подкуп возможных свидетелей. Дмитрий Васильевич просил передать, а я забыл. Здесь тысяча зеленых.
— Наорать ты никогда не забываешь.
— Разговорчики в строю! Беги, шурши. Если ты эффектная женщина, это еще не дает тебе права так высокомерно разговаривать со старым, больным, замученным клиентами директором рекламного агентства.
Домой я попала только в десять вечера,
Двухкомнатная квартирка неудачной планировки в старом доме на Люсиновской улице являла собой разительный контраст особняку, в котором я побывала сегодня утром.
Старые блеклые обои, шкаф без ножек, забитый книгами на прогнувшихся полках, разбитый паркет и круглый стол, накрытый зеленой скатертью. Бабушка Лены, Антонина Степановна, в шерстяном платье с кружевным воротничком и брошью из финифти, отложив в сторону свежеизданный томик Довлатова, напоила меня чаем из уникального опакового чайника со старинной миниатюрой на боку. Здесь было хорошо и уютно. Из открытого окна доносилось стрекотание кузнечиков, легкая штора поднималась и опускалась от вечернего ветерка, а полосатая кошка Мурка с невыносимо зелеными глазами доверчиво заглядывала мне в лицо, видимо учуяв, что я являюсь владелицей прекрасного, породистого, откормленного кота Антрекота — любителя юных полосатых граций. Узнав, что я работаю в рекламном агентстве, Антонина Степановна пустилась в долгие рассуждения о вреде недобросовестной рекламы. Она сама полгода назад, прочитав объявление в газете «Труд» о продаже лекарств, перечислила половину пенсии на абонентный ящик какой-то фирме. И потеряла терпение, ожидая, когда же принесут посылку с драгоценными пилюлями. Доверчивая! Я так и не смогла убедить ее, что средства информации не могут отвечать за мерзопакостное поведение некоторых предприятий-однодневок…
Эванжелина смотрела телевизор и покусывала салями из полуразвернутого золотистого пакета. Очевидно, она уже пресытилась нашей пищей. Антрекот валялся рядом на кровати и обмахивал хвостом Эванжелинину поясницу.
— Бросила меня, — обиженно протянула Эванжелина. — Антрекот, конечно, блестящая компания, но я ведь по тебе соскучилась. Возьми отпуск на неделю!
— И тогда мой начальник проделает со мной такой же опыт, какой проделывают нелюбимые тобой американцы с колбасками во время барбекю: они поджаривают их на решетках. Помнишь, сегодня утром объявили об исчезновении девушки в вишневом костюме?
— Угу.
— Я веду частное расследование.
Эванжелина изумилась и рассталась с колбасой, которую тут же, воспользовавшись удачным моментом, схватил Антрекот.
— И зачем тебе это надо?
— Не знаю, — честно призналась я, — но я уже заработала тысячу долларов. Вроде бы.
— Я дам тебе две тысячи, чтобы ты провела неделю со мной и посоветовала, как мне дальше вести себя с мужем. — Эванжелина попыталась вернуть салями, Антрекот же старался как можно быстрее отгрызть кусок побольше.
— Неужели тебе не жаль девочку? Посмотри фотографию.
— Мне жаль девочку, но ты ей уже ничем не сможешь помочь.
Эванжелина была права. С самого начала затея с моим участием в расследовании казалась чем-то несерьезным.
— Каяться мне поздно. Я уже ввязалась. Послушай грустную историю. Девочка Даша живет с родителями. Тебя, конечно, роскошью не удивишь, но сегодня я побывала у них дома, и это впечатляет. Несмотря на возможность проводить половину года в английском колледже, а другую половину — на Канарских островах, энергичная и самостоятельная Даша каждое утро уезжает на работу в темно-синем «БМВ» с водителем. А работает она переводчиком в туристической фирме «Балтика». Директор фирмы — коренастый, толстенный, краснолицый тип, с маленькими хитрыми глазками, рыжеватыми волосами, нагловатой секретаршей в приемной и фотографией жены и двух детей на столе — это нынче модно. Если бы мне пришлось разрабатывать рекламную стратегию для этого предприятия, то я была бы в затруднении. Эти зарубежные туристические бюро скрупулезно сегментируют рынок, пытаясь найти свою специфическую нишу, и занимаются чем-то одним: или организацией
— Ого! — присвистнула Эванжелина. — Тогда он по совместительству должен быть и наложником своего мецената, чтобы иметь такие деньги…
— Не говори пошлостей. У тебя развращенное сознание. В общем, Даша доехала до Твери и позвонила маме. А богатый художник Валера утверждает, что она к нему не приезжала и даже не звонила. Поедешь со мной в Тверь?
— А что, живописец молод и хорош собой?
— Пока не знаю. И кстати, Нина Ивановна сказала, что Даша каждую неделю, как часы, ходила в косметологию. Там я побывала. Исчезнувшая красавица не появлялась примерно полгода. И еще я нашла целлофан с миллионом одноразовых шприцев и вот это… — Я протянула Эванжелине маленький пакетик, куда заботливо ссыпала микроскопические осколки стекла из Дашиной корзины для бумаг.
— А что это? Стеклышки какие-то!
— Эванжелина, это разбитые носики ампул! Тут что-то было. Какое-то лекарство.
— Или наркотики!!! — закричала Эванжелина. — Я все поняла. Девчонка сидела на игле, запуталась, влезла в долги, и ее убили!
Я не успела последовательно разрушить стройную версию Эванжелины, так как прозвенел звонок входной двери. Антрекот сорвался с места и помчался встречать гостей, стуча маникюром по паркету. Мы переглянулись. Дело приближалось к полуночи.
Не без трепета я открыла дверь (сейчас у грабителей вошло в моду, вместо сообщения, что пришли грабить, просто стрелять по квартиросъемщикам из автомата Калашникова). На пороге стоял высокий вихрастый парень лет двадцати двух, с отрешенным взглядом, в джинсах и тонком легком свитере.
— Здравствуйте, — улыбнулся он, — простите за ночное вторжение. Я Валерий. Пришел объясниться…
Эванжелина оттолкнула меня в сторону («Таня, как ты медлительна!») и широко распахнула дверь:
— Заходите, заходите, мы просто обожаем принимать юных посетителей в промежутке с одиннадцати вечера до четырех утра.
— Не желаете отбивную? — распиналась Эванжелина на кухне. — Мы как раз собирались ужинать.
(Мы уже давно поужинали бутербродами с чаем.)
В сердце мне закралось подозрение, что истощенный работой американский мужчина не в состоянии доставлять полноценные ощущения цветущей русской женщине требовательного возраста. Поэтому и находится сейчас Эванжелина на своей исторической Родине и нежно взирает на малолетнего ясноглазого художника. Сексуальная маньячка.
Мальчик не краснел и не смущался и даже не пытался остановить процесс приготовления ночного ужина. Эванжелина интенсивно разгружала холодильник, который сама же до этого набила привезенными из Штатов полуфабрикатами.