Неумышленное ограбление
Шрифт:
Единственное, что удивляло меня в агрессоре, — это отсутствие у него желания познакомиться с Эванжелиной.
Эванжелина прохаживалась вокруг розовой клумбы и этим маневром добилась того, что сильная половина сотрудников «Балтики» едва не протаранила оконные стекла. И ей даже не пришлось надевать короткую юбку на красавице был легкий брючный костюм из ярко-синего льна с накладными карманами и золотыми пуговицами: Блестящая челка прыгала в такт ее решительным движениям. Я мысленно поблагодарила Эванжелину за
Пятнадцать битых минут я старалась привлечь внимание подруги, укрывшись в соседних кустах. В мои планы не входило быть раньше времени опознанной сотрудниками «Балтики». Но Эванжелина о чем-то сосредоточенно размышляла, и я уже успела изобразить в своих кустах Ленина на броневике, припадочную старушку, робота под коротким замыканием, прежде чем она снизошла обратить на меня внимание. План — шедевр военного искусства — я изложила прямо в засаде. Он был элементарно гениален, как все, что рождалось в недрах моей светлой головы.
Эванжелина сейчас направится в кабинет, где работала Даша, и спросит юную сотрудницу, как можно купить домик в Альпах с целью использовать его две недели июля ежегодно (пресловутый таймшер). Я тем временем зайду к директору и попрошу его разрешения побеседовать с девушкой, которая раньше сидела с Дашей. Он, подозрительный хорек, захочет, чтобы мы беседовали в его присутствии, и временно изымет молодую красотку из обращения. Эванжелина решительной рукой отодвинет ящик Дашиного стола и заберет оттуда все, что обнаружит. Потом, сообразительные и неуловимые, мы скроемся.
Эванжелина ни на миг не усомнилась в законности моего предложения: она слепо доверяла мне, как двухнедельный котенок доверяет кошке, разбухшей от молока и нежности. Шеренгой по одному мы отправились грабить «Балтику».
План сработал четко. Директор, проныв пять минут, что видит меня в своем учреждении гораздо чаще, чем ему этого хотелось бы (я снесла столь бестактное заявление с терпеливой кротостью монашки, съевшей «Сникерс» и подвергнутой наложению епитимьи), и вызвал в кабинет Ирину. Девушка отвечала на вопросы односложно, но при упоминании о Даше оживилась и заулыбалась. Даша была ей приятна.
Когда иссякли все ресурсы для поддержания бесцельного диалога с Ириной, а Василий Эдуардович стал поглядывать на меня с откровенной ненавистью, я сдалась и покинула кабинет.
Эванжелина догнала меня за углом:
— Ух, чуть сердце не выпрыгнуло! Вот, смотри, это все, что я нашла.
Неиспользованные бланки каких-то предприятий, несколько таблиц со словами, различно используемыми в американском и британском вариантах английского языка, тетрадь с упражнениями и кассета со старой лентой от электронной машинки «Оливетти». Улов был более чем скромным.
Честно заслужившую вознаграждение Эванжелину я повезла в салон-парикмахерскую, где работала Елена.
Парикмахерская занимала первый этаж жилого дома на Ленинградском проспекте, и через огромные стекла можно было наблюдать за работой мастеров. Сразу было ясно, что это
Сантехника сверкала никелем, причесываемые дамы не отрывались от чтения красочных женских журналов, остриженные волосы моментально исчезали с арабского линолеума, воздух дышал ароматами дорогих духов. Стеклянные витрины были заставлены продукцией фирмы «Велла» — шампунями, краской, осветлителями, ополаскивателями, лаком, кремами, дезодорантами и прочей мишурой, которая заставляет простую женщину судорожно подсчитывать, не останется ли от скромной зарплаты резервной суммы, чтобы приобрести ничтожную часть этого великолепия и почувствовать себя в касте избранных.
Елена, в форменном халате, приветливо улыбнулась нам и жестом попросила подождать. Она ловко щелкала ножницами в доле миллиметра от мозжечка молодой посетительницы, которая наслаждалась своим отражением в большом зеркале. Смотреть на работу Лены доставляло удовольствие — уже чувствовался шик профессионализма.
— Платите, пожалуйста, в кассу, — сказала Лена, сбрызнув аккуратную головку клиентки суперсильным лаком. — Укладку, если хотите, можете делать у меня — я буду оставлять для вас определенное время.
Подойдя к нам и осведомившись о причине нашего визита, она привычным жестом обхватила руками Эванжелинину голову и стала ерошить волосы слева направо и справа налево, убирая челку, делая баки, хвостики и барханы. И во всех ипостасях моя подруга блистала красотой.
— Даже не знаю, — призналась наконец Елена. — Волосы прекрасны отличная структура, красивый цвет. Естественные блондинки, да еще с таким уникальным оттенком, сейчас практически не встречаются. Если хотите, я немного подстригу концы, накручу и уложу.
Эванжелина энергично закивала.
— А вы, Татьяна, — обратилась ко мне Лена, — не желаете? Вами я бы занялась основательно.
Я скисла. Куда ни придешь — сплошные оскорбления. То ребра у меня выпирают, то волосы плохие. Что за жизнь? Сегодня же ночью побрею Эванжелину и сделаю себе шиньон.
— У вас хорошие волосы, — услышала я, к своему удивлению, в следующий момент. — Послушные и ухоженные. Но давайте изменим цвет.
Первый раз в жизни моя скудная шевелюра удостоилась комплимента от парикмахера. Подозреваю, здесь было больше профессиональной выучки, чем искренности. Но как приятно!
С ловкостью иллюзиониста Елена достала откуда-то каталог красок «Велла», полистала страницы и указала на завитушку локона под трехзначным номером:
— Вот это будет в самый раз.
— А Даша тоже красила волосы? — неожиданно спросила я.
— Ну, немного, — ответила Лена. — На самом деле они у нее были не такими яркими. Вот ее оттенок.
Я достала из сумки Дашину фотографию и приложила к локону. Цвета совпадали.
— Я красила ее дома. Лидия Федоровна, вы не могли бы на минутку подойти к нам?