Неумышленное ограбление

Левитина Наталия Станиславовна

Вскоре Василий Эдуардович освободился. Сегодня он был экстравагантен, словно квадратный пельмень, но его покинуло добродушие. Директор пристально уставился на меня маленькими подозрительными глазками, постукивая ногтем по глянцевой обложке импортного журнала.

— Предлагаю раскрыть карты, — резво приступил он к делу, даже не сказав «здрасьте» и «вы прекрасно выглядите». — У меня есть собственные источники информации, и я узнал, что вчера вы приходили к нам совсем не для установления контактов по части рекламы.

Я безоговорочно капитулировала,

с ужасом при этом сознавая, что если бы в годы войны все советские солдаты обладали моим уступчивым характером, то победы над фашистами мы не увидели бы никогда.

— Вам надо было сразу поставить меня в известность, что вас интересует Даша Лозинская. Я могу предоставить вам всю необходимую информацию. К чему разыгрывать из себя клоуна?

Пришлось сдержать в себе настойчивое желание отбрить высокомерного мордоворота. Кривая взаимных симпатий, возникших после вчерашней беседы, плавно пересекла нулевую отметку и теперь уверенно скользила вниз по минусовой шкале.

— Даша пришла к нам почти сразу после окончания школы. Английским она владела в достаточной степени, документы переводила грамотно, с иностранцами работала хорошо, а характером обладала просто выдающимся всегда веселая, всегда открытая. Чудесная девочка. Мы собирались осенью отправить ее в Швецию — в качестве премии за отличную работу. Я скажу вам по секрету, есть у меня одно подозрение. Должно быть, это Дашиного отца, Дмитрия Васильевича, кто-то решил крепко прижать. Шантаж, понимаете ли. А мы Дашей были очень довольны. Шустрая, необидчивая. За свои полдня успевала то, что другие неделю делают. Талантливая девочка.

— Почему вы сказали «полдня»?

— Ну, Даша попросилась на полставки — деньги ей в принципе не были нужны, ее интересовала сама работа, поэтому она бывала здесь только половину дня — с утра до обеда. Но сейчас я сам считаю, что все равно должен был платить ей больше. Ведь успевала она везде. Что имеем — не храним, потерявши — плачем.

— А я думала, что ее зарплата была приличной, — сказала я, вспомнив о Дашином нежелании брать деньги у родителей.

— Да нет. Мало. Мало мы ей платили. Но ведь сами знаете — бизнес наш капиталоемкий. Государственные чиновники трясут как липку. Налоги душат. Вертимся. Сейчас нашли на место Даши другого переводчика — он артачится: зарплату прибавьте, отпуск увеличьте. А сам с компьютером обращается, словно папуас с банкой «Анкл Бенса».

Я встрепенулась:

— Даша работала на компьютере? Можно я его посмотрю?

Шеф туристического бюро насторожился:

— Это еще зачем?

— Ну, может быть, какая-то личная информация…

— Ну, знаете… — Василий Эдуардович глубоко задумался. — Это лишнее. Ни к чему. Никакой там личной информации быть не может. На работе Даша работала. Нет, не стоит. Но ее кабинет мы вам покажем.

Василий Эдуардович провел меня в комнату где я ожидала аудиенции и где юная поклонница таймшера все никак не могла убедить респектабельную даму снять домик в испанской

Эстепоне на рождественские каникулы.

— Вот здесь Даша сидела, это ее стол, это ее компьютер, это ее машинка… — показывал директор.

— А вы не могли бы дать мне вот эту фотографию? — Я вытянула за краешек из-под клавиатуры компьютера снимок улыбающейся Даши. Тяжелые каштановые волосы развевались на ветру, она вся искрилась от счастья.

— Ну возьмите, так и быть, — согласился наконец-то Василий Эдуардович, видно понимая, что отказывать женщине три раза подряд неприлично…

* * *

Когда я выходила из офиса, респектабельная дама стояла у входа и, механически раскручивая на указательном пальце ключ от «опеля-омеги», припаркованного рядом с клумбой белых роз, задумчиво бубнила:

— И зачем мне это нужно? За такие деньги я скуплю половину Южного побережья Франции. Платить за недвижимость, чтобы жить там по расписанию? Ни часом раньше, ни часом позже? А если визу задержат? Нет, не уговорили.

И дама решительно направилась к великолепному «опелю», который благодаря обтекаемым очертаниям, даже замерев на месте, нес в себе иллюзию движения.

А я поковыляла к скромной, трудолюбивой, выносливой «шестерочке», заботливо подремонтированной веселыми ребятами со станции техобслуживания «Фантома».

Внезапно раздался предсмертный визг тормозов, и белая «девятка», юзом проехав пять метров по асфальту, впечаталась шинами в мозаичную плитку дворика в трех микронах от аккуратного бордюра клумбы. Из автомобиля выскочил парень, в траекторию движения которого я неосмотрительно попала, и на своем пути к стеклянным дверям офиса едва не усадил меня в клумбу с розами. Конечно, я вполне уместно смотрелась бы в этом розарии ослепительно красивый цветок среди скромных бутонов, — но мысль о длинных шипах этих чудесных растений заставила меня завопить страшным голосом.

Темноволосый молодой спринтер резко притормозил и помог мне поднять сумку и улетевшую Дашину фотографию.

— Юноша, вы так спешите отправиться в кругосветный круиз, что сбиваете с ног смиренных посетителей этого заведения.

Парень уже не торопился уходить, он держал в руке Дашин снимок и внимательно изучал его. Сейчас он переведет взгляд на мое потрепанное, почти тридцатилетнее личико и у него вырвется вздох разочарования.

Спринтер вернул мне фотографию, потом схватил за руку и начал трясти.

— Андрей. Холост. Имею квартиру с обстановкой. В центре. Мы должны с вами познакомиться, я вас чуть было не убил.

— Неисполненное намерение отправить на тот свет — еще не повод для знакомства, — остановила я его. Но мои войска были слегка расстроены таким сокрушительным натиском.

— Если вы согласитесь со мной поужинать, то я сообщу вам три вещи, которые значительно облегчат ваше существование в течение следующих восьми суток.

Боже мой, как доверчивы женщины. Я заинтересовалась.