Неупокоенные кости

Уайт Лорет Энн

– Да, очень интересует, – ответила Анжела. – Вы хотите что-то сообщить?

– Да, хочу.

– И вы хотите сохранить анонимность?

Она никак не могла решить, женщина это или мужчина.

– Да.

– Ну это я вам обещаю. Итак, о чем вы нам расскажете?

Она посмотрела на Рауля и встретилась с его совершенно недоуменным взглядом.

– Они лгали.

– Кто именно?

– «Шестерка из Шорвью». Все они.

– И о чем конкретно?

– О своем алиби.

– Каком алиби? Когда?

– Проверьте ваши входящие.

Разговор оборвался, на линии воцарилась тишина. Анжела подняла голову и увидела,

что красная иконка в углу экрана мигает, сигнализируя о новом сообщении. Схватив мышь, она открыла почтовый ящик.

В следующее мгновение экран заполнил скан старой газетной статьи за июль восемьдесят второго года. Газета выходила в Бейкерсфилде в Калифорнии. Анжеле бросился в глаза крупный заголовок:

КАНАДЕЦ ЗАДЕРЖАН

ЗА НАПАДЕНИЕ НА ВИННЫЙ МАГАЗИН

Сдерживая сердцебиение, Анжела начала читать:

«В пятницу утром полицией был задержан вооруженный монтировкой нетрезвый мужчина, которого подозревают во взломе винного магазина “Тамми вейл”, имевшем место накануне. В момент задержания мужчина спал в своем автомобиле на парковке универмага “Уолмарт”. Рокко Джонса, приезжего из Канады, обвиняют в…»

– Что за черт?.. – прошептал Рауль, заглядывая ей через плечо. – Вот он, твой Рокко Джонс. – Для наглядности оператор ткнул пальцем в экран. – И где бы он сейчас ни находился, в восьмидесятых ему, похоже, пришлось посидеть в американской кутузке… А значит, должно было сохраниться досье криминального учета.

– И я уверена, это не единственный случай, – ответила Анжела. – Кто-нибудь да знает, – добавила она негромко. – Кто-то всегда знает!.. Как я и говорила, время меняет обстоятельства и людей; проходят годы, и им начинает хотеться рассказать о старых нераскрытых делах. С этим уже можно работать. – Она показала на экран. – Для начала проверим информацию. Мы…

Пока она говорила, в ее почтовый ящик свалилось еще одно сообщение с приложением.

«Проверьте записи актов гражданского состояния, раздел “Официальная смена имени”».

В приложении оказался скан официального свидетельства бюро записи актов гражданского состояния, согласно которому в девяносто первом году Рокко Адам Джонс подал ходатайство о перемене имени на «Мейсон Адам Гордон». Ходатайство было удовлетворено, просителю выдали соответствующие документы на новое имя.

Анжела часто заморгала. В течение нескольких секунд она видела перед собой только старый документ на экране. С трудом собравшись с мыслями, Анжела повернулась к Раулю.

– Твою мать! – прошептал оператор.

– Это потрясающе! Нужно срочно поговорить с Мейсоном. На камеру!.. Давай одевайся. Ну, живо!..

– Поговорить с Мейсоном? Прямо так, без подготовки? Но ведь мы даже не знаем, где он может сейчас быть. И вообще… Не лучше ли сначала обсудить все с вышестоящим начальством?

– Если я обращусь к нашим большим шишкам или позвоню ему самому, он успеет подготовиться. Нет, нужно застать Мейсона врасплох! Ты должен заснять на камеру его реакцию, когда он поймет, что мы его разоблачили. Я знаю, где он живет. Если его нет дома, устроим засаду возле квартиры и дождемся, пока он появится!

«Шестерка из Шорвью»

Боб

Боб

не последовал за Карой в мотель. Пусть идет и ищет себе комнату, решил он. Сам Боб остался сидеть в машине, снова и снова вспоминая сцену в особняке Османов. Чаще всего он возвращался мыслями к тому факту, что много лет назад Кара солгала и эта ложь изменила всю его жизнь. Да, с Аннелизой его жизнь была бы другой – более радостной, светлой, счастливой. До сих пор Боб помнил ее гладкую, как атлас, и такую же прохладную кожу, помнил запах ее волос и вкус вишневого блеска для губ. Она стала его первой любовью, и Боб, в котором бурлил тогда коктейль из подростковых гормонов, пылал к ней неослабевающей похотью, однако это не мешало ему верить, что он любит ее по-настоящему и что эта любовь будет длиться вечно. В то далекое лето семьдесят шестого, заполненное пешими походами, купаниями в озере и ночными кострами на пляжах, жизнь разворачивалась перед ними словно сказочный ковер, обещая бесконечное счастье, безграничные возможности. Именно тогда ему начало казаться, что его судьба определена раз и навсегда, что счастливое лето будет длиться годами. Все изменилось в один миг. Жизнь круто повернула и пошла совсем не так, как мечталось. А все из-за Кары, из-за ее эгоизма и лжи. И вот теперь пришла пора попрощаться с Карой навсегда. С ней и со всем случившимся по ее вине. Но что дальше? Ответа на этот вопрос Боб не знал.

И снова его мысли обратились к прошлому. Да, те дни были самыми счастливыми в его жизни, теперь он это понимал, но были и проблемы. Боб до сих пор не мог объяснить себе, почему Аннелиза согласилась встречаться, но не соглашалась с ним спать – особенно если она действительно занималась сексом с его друзьями. Это было непонятно, и это больно ранило. Даже сейчас.

Единственное, что Боб знал наверняка, – кто-то другой, возможно один из самых близких друзей, обрюхатил его девушку у него за спиной. Именно поэтому он испытывал сильнейшее желание повесить убийство Аннелизы на этого негодяя и предателя.

А еще Боб знал, что ему необходимо выпить. Немедленно. И выпить как следует. Быть может, спиртное ослабит жар его гнева, притупит страх и тогда он сумеет составить план дальнейших действий.

Он запер «Эскаладу» и двинулся через замусоренную парковку к бару на другой стороне улицы. Там Боб заказал двойное виски, выпил и повторил заказ. Он пил быстро и жадно, прислушиваясь к лязгу допотопного музыкального автомата и глядя, как синие воротнички гоняют на бильярде шары или сидят в одиночестве за столами, ссутулившись над пивными кружками и бокалами. Эта картина напомнила Бобу песню Брюса Спрингстина о «давно прошедших славных денечках», и ему стало грустно. Да, «славные денечки» для него теперь точно прошли…

Потом его внимание привлекла высокая худая женщина с сожженными краской волосами, которая сидела у барной стойки. Явно проститутка, причем из дешевых. Ее юбка из черного кожзама была слишком короткой, слишком обтягивающей, на бедрах виднелись под чулками целлюлитные ямочки, а туфли на высоких и тонких каблуках походили на орудие пытки. Женщина визгливо смеялась и флиртовала с барменом в майке-безрукавке, который со сноровкой человекообразного робота протирал пивные бокалы. Его мускулистые руки до локтей были покрыты татуировками.