Неверный отец. Счастье в конверте
Шрифт:
– Благодарю, но у нас всё есть, - заметив, что пауза затянулась, Герман берет слово. – Мы купили в пригороде дом, который выбрала Амина, обустроили его так, как она захотела. Не беспокойтесь, у нее уже есть свое жилье. Что касается приданого.… - хмыкает с едва уловимой насмешкой, - всё это пережиток прошлого. Самое ценное - это любимая женщина рядом. Она единственная имеет значение, - демонстративно притягивает меня к себе и, бережно уложив ладонь на живот, целует меня в щеку.
– И всё-таки… - папа оставляет ключи на столике рядом с подушечкой, где были наши обручальные кольца, -
Он порывисто обнимает меня, и я на секунду погружаюсь в ступор. Отец всегда был скуп на ласки, держался особняком, исполнял роль строгого главы семьи, но сегодня его броня потрескалась. У всех на глазах он гладит меня по голове, как маленькую девочку, и не выпускает из рук.
– Прости нас, Амина, - нашептывает мне. – Герман на многие вещи открыл нам глаза, рассказал о Марате и о том, что он творил. Привел доказательства, которые ввергли нас в шок. Мы ведь были уверены, что ты оступилась, повела себя как неверная жена и связалась не с тем мужчиной, поправ институт брака и наплевав на все, чему мы тебя учили. Сафин нас убедил в этом. Как марионетки, мы слепо верили ему и пытались спасти тебя от позора, а надо было… спасать от законного супруга, - тяжело вздыхает и отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза, наполненные слезами. – Твой Демин.… вполне неплохой человек, хоть и со своими недостатками, - нахмурившись, папа косится на него.
Мужчины схлестываются взглядами, и напряжение в зале зашкаливает… По выражению их лиц я понимаю, что тот загадочный разговор между ними проходил на повышенных тонах. Видимо, Герману не отдавали меня без боя, а он не собирался сдаваться. Два характера столкнулись в смертельной схватке. До сих пор они воспринимают друг друга в штыки, но заключают пакт о ненападении… ради меня.
– Пап, он лучший, - искренне выдыхаю и боковым зрением замечаю, как гордо и победно ухмыляется мой муж.
– Главное, что он несет ответственность за тебя, относится с уважением и любит, - смягчается отец. – Будь счастлива, дочка. Мы на твоей стороне.
– Мне этого очень не хватало, - произношу с легким укором.
– Мы не можем благословить вас по-своему, - говорит мама, взяв меня за руку. Я понимаю, о чём она, в то время как Герман предупреждающе покашливает. Он как треглавый цербер – преданно защищает меня от всех без разбора. – Однако мы принимаем и одобряем ваш союз, - заканчивает она мысль.
Муж расслабляется и выдыхает с облегчением, а я не могу сдержать улыбки. Я не хотела бы, чтобы родители до конца дней проклинали меня, поэтому наше хрупкое перемирие позволяет мне успокоиться. На то, чтобы восстановить доверие – уйдут годы. Осадок останется до конца дней. Но рана, надеюсь, затянется и перестанет болеть.
Я посвящу себя своей семье - и постараюсь не повторять ошибки родителей.
– Спасибо, - тихо лепечу.
– Я пообщался с Сафиным, - перебивает нас папа, - объяснил ему нашу позицию и потребовал больше не приближаться к тебе. К слову, у него там серьезные проблемы в больнице.… - переводит многозначительный взгляд на Демина. – Герман, если потребуется какая-нибудь помощь, обращайся…
– Я не имею к Марату никакого отношения, -
– Зато я имею.… по полной.
За спиной раздается басовитый, хриплый смех – и к нам подходит Михаил со своим сыном на руках.
Эпилог 3
Я на инстинктах тянусь к малышу, чтобы поправить на нем задравшуюся кофточку и вытереть платочком слюни с подбородка, пока его отец здоровается с моими родителями. Скоро они уедут в Питер, а я представить не могу, как сильно буду скучать по племяннику.
– Благодарю, но вряд ли мне потребуется помощь, - продолжает Михаил, не выпуская ребенка из медвежьих объятий.
– Я сам....
– Что?
– Я инициировал возбуждение уголовного дела против Сафина. Процесс идет – и весьма успешно. Его активно таскают по судам. Одного моего случая достаточно, чтобы вывести так называемого заслуженного психиатра на чистую воду и лишить лицензии. Более того, как выяснилось, Дарья – Мишкина мама – тоже была его пациенткой до того, как согласилась на суррогатное материнство. Сейчас ведутся допросы медперсонала клиники и ее родственников, чтобы выяснить как можно больше деталей. Все это лишь вершина айсберга. Если учесть, что кроме нас с ней могут найтись еще пострадавшие, то.… - пожимает широкими плечами, - у Сафина теперь два пути: или в тюрьму, или в психушку. И он это понимает.… Насколько я знаю, сейчас он как раз занимается тем, чтобы получить справку и оформить инвалидность.
– Работать по специальности Марат точно больше не будет – я лично за этим прослежу, несмотря на обещания. Не зря я остался в должности заведующего, - рычит Герман.
Мои родители растерянно слушают откровения Деминых, испуганно кружат по нам взглядом и теряют дар речи. В очередной раз они убеждаются, что некогда обожаемый ими зять – не более чем больной человек, тиран и психопат.
– Ты семьей занимайся, - с доброй улыбкой подначивает Германа брат. – Сафина я сам додавлю, как таракана. В конце концов, это дело чести.
– Вы рассказываете страшные вещи, - глухо лепечет мама, хватая папу под локоть. – Это.… правда?
– Идемте за стол, не будем омрачать молодым праздник тяжелыми беседами, - просит их Михаил и уводит за собой вглубь зала, где они продолжают разговор.
Провожаю их взглядом и шумно вбираю носом воздух, чувствуя острую нехватку кислорода. Покачиваюсь, теряю равновесие из-за легкого головокружения, но тут же меня подхватывают сильные руки мужа. Разворачиваюсь к нему, обвиваю за шею и слабо улыбаюсь.
– Сейчас пройдет, просто здесь душно, - поспешно оправдываюсь, прежде чем он вызовет скорую или санавиацию.
Герман слишком опекает меня и переживает за нашего малыша. Вот и сейчас первым делом он касается моего живота, а сынок отвечает ему легким, едва уловимым толчком, который ощущаю только я. Ничего, совсем скоро наш богатырь окрепнет, станет сильнее и более заметно поприветствует своего папку. Герман ждет этого момента с нетерпением, а пока при любом удобном моменте дотрагивается до меня и бережет нас обоих как зеницу ока.