Невеста для монстра

Роуз Николь

«Неужели?»

На его губах играет веселая улыбка.

— Что ты чувствуешь на вкус?

Я морщусь, когда это обжигает мне горло. Мои вкусовые рецепторы загораются, когда я делаю вдох.

— Ух ты. На вкус как темный шоколад и специи.

Он наклоняет голову в кивке и выгибает бровь. Он впечатлен.

— Есть кое-что еще. Другой вкус.

Почувствовав себя смелее, я делаю еще глоток, перекатывая огненный ароматный виски во рту. Проглотив его, я крепко закрываю глаза, наслаждаясь послевкусием. Он обжигает мне рот и горло.

Я

слышу, как он приближается, его тяжелые шаги по деревянному полу, но я не открываю глаза. Даже когда я чувствую жар его тела у себя на спине.

— Скажи мне, — хрипло произносит он.

Сочетание его голоса и пьянящей смеси специй на моих губах будоражит мои чувства. Он заставляет меня чувствовать, что мое мнение имеет значение. Пытаясь подобрать слова, чтобы описать уникальное сочетание инжира и миндаля, я колеблюсь, но оно приходит ко мне в мгновение ока. Единственное слово, которое приходит мне в голову, я никогда раньше не произносила. Оно не имеет никакого отношения к виски, а все, это связано с ним.

— Великолепно.

Дрейвен прижимается своими губами к моим. Тепло разливается по всему моему телу, пульсирует внутри и снаружи, обволакивая меня. У меня сводит живот. Ошеломленная, я приоткрываю веки, но в комнате я одна, с зеркалом и бутылкой редкого шотландского виски «Glenfiddich» 1937 года.

Глава 3

Дрейвен

Я следую за Далией по коридору, держась в тени. За ней трудно угнаться, хотя это меня не очень удивляет. Для такой хладнокровной и сдержанной особы у нее просто безграничная энергия. Я нахожу это захватывающим.

Увидеть ее прошлой ночью было все равно, что заглянуть в лицо вечности. Медные локоны пытались выбиться из ее скромной, строгой косы. Ее красивые голубые глаза напоминают мне о самых темных глубинах ночного озера. Это бездонные, прекрасные водоемы, способные утопить человека в своих глубинах. Благодаря ей, я за всю неделю ни на минуту не сомкнул глаз. Как только я закрываю глаза, я представляю это соблазнительное тело и снова просыпаюсь.

Прошло много времени с тех пор, как я встречал женщин, но ни одна из них не была похожа на нее, насколько я помню. При виде них в моих жилах не бурлила кровь. В последний раз, когда я отважился самостоятельно отправиться в город, я был подростком. Но это к делу не относится. Далия совсем другая. Я чувствую, как эта правда гремит в моих костях, как боевой клич.

В тот момент, когда мои губы коснулись ее губ, я почувствовал ее в своей душе. Я не знаю, что побудило меня поцеловать ее, но я не мог удержаться от того, чтобы не попробовать вкус виски на ее губах.

С тех пор я следую за ней, как потерявшаяся собака, не в силах оставаться в стороне… слишком нервничаю из-за того, что подхожу слишком близко. Увидеть меня при свечах — это одно. Но я не уверен, что она не сбежит, если увидит меня при свете дня. И тогда мне придется последовать за ней. Убедить ее остаться здесь навсегда будет довольно сложно, если она разозлится

на меня за то, что я ее запру, не так ли?

— Черт, — рычу я, замирая, когда понимаю, что больше не слышу, как она что-то бормочет себе под нос в конце коридора.

Я останавливаюсь на мгновение, внимательно прислушиваясь, пытаясь определить, куда она ушла в нашем уродливом особняке, но все, что я слышу, это адское тиканье часов над моей головой.

Мама и ее часы. Как будто течение времени что-то значит в Кричащем Лесу.

Я ругаюсь и скольжу сквозь тени, в поисках своей красавицы. Она не может спрятаться от меня. Мой член пульсирует при мысли о том, что она пытается. Я буду преследовать ее, если она захочет поиграть. Но когда я найду ее, я смогу оставить ее себе.

Тысяча грязных фантазий парадом наслаждения проносятся в моей голове. Все они заканчиваются одинаково. С ней, обнаженной подо мной, кричащей от блаженства, когда я вхожу в нее снова и снова. «Да, беги от меня, маленький котенок. Позволь мне догнать тебя».

— Ты следишь за мной.

— Господи Иисусе, — рычу я, пятясь назад, когда ее мелодичный голос звучит прямо передо мной.

— О, извините.

Улыбка в ее голосе говорит мне, что она не очень сожалеет о том, что напугала меня до смерти. Маленькая шалунья.

— Я не хотела тебя пугать. Сильно.

— У монстров также могут быть сердечные приступы, — бормочу я.

Ее смех звучит для моих ушей как музыка.

Почему она с криком ужаса не убегает?

— Ты не очень-то и ловкий, Дрейвен. Кроме того, тебе не следует себя так называть.

Ее несогласие звучит громко и ясно. Как и ее запах. Черт возьми. Я хочу заключить ее в свои объятия и понюхать источник этого запаха.

— Семь футов ростом, рога, голубые волосы, хвост, огромный… неважно, — говорю я, выделяя каждую особенную черту монстра. — Я почти уверен, что поставил все галочки, красавица. Только не говори мне, что ты не заметила этого в библиотеке.

Она фыркает, а затем ее тень подплывает ближе.

— Я заметила. Я подумала, что, возможно, они мне приснились. Но, полагаю, этого не произошло, не так ли? — она колеблется. — Тебе идут рога, — бормочет она. — Что касается волос… ну, голубой цвет сейчас в моде, разве ты не слышал? Ты бы отлично вписался в компанию крутых ребят.

— Я сомневаюсь, что у крутых ребят есть хвост. Ты не боишься меня.

— Нет, но у фурри есть. А должна ли я бояться?

— Фурри? — стону я, качая головой. — Ты имеешь в виду людей, которые наряжаются в костюмы животных, чтобы трахаться?

— Ну… эм, я думаю, это то, что я имею в виду.

Черт, хотел бы я видеть, как она краснеет.

— Иди сюда, — говорю я, протягивая ей руку.

Она колеблется на короткое мгновение, прежде чем вложить свою руку в мою.

Я ощупываю стену, ведущую нас по коридору в спальню. Оказавшись внутри, я захлопываю за нами дверь. Не потому, что нам нужно уединение — мама, наверное, в это время дня у себя в комнате смотрит мыльные оперы, — а потому, что здесь я могу лучше ее увидеть.

— Ты можешь задернуть шторы? Я хочу тебя увидеть.