Невеста для Поваренка
Шрифт:
У нее горели щеки от любопытных взглядов пассажиров, но она лишь глупо улыбалась зимнему солнцу, не чуя под собой ног, то ли от радости, то ли от холода…
Глава 26, в которой влюбленные ступают на берег обетованный
Несмотря на предрассветный час, на палубе уже собралась публика. Все в нетерпении ожидали восхода. Серый туман укутывал скалы Солнечного берега. Юля застыла, вцепившись в перила в мучительном ожидании. Вот-вот, еще чуть-чуть, еще немного. Розовая полоска все больше наливалась светом и алела, пока наконец солнце, словно диковинный зверь, не вынырнуло из-за горизонта, сожрав туманную мглу. Дружный вздох восхищения пронесся над кораблем.
Из глубин бирюзовых вод поднимались скалы. Их было невообразимое количество, самых разных, больших и маленьких,
Солнечный берег вздымался над морем горной твердынею, пронизанной каналами, которые с ревом извергали вниз шумные потоки вод. Сложная система водораздела полноводной реки, впадающей в южное море, сохранилась с достопамятных времен, а возле нее вырос город тысячи прибоев. Именно таковым было старинное название Льема. Уровень воды в его бухте зависел от погоды, времени года, ветра, полноводности реки, но, в основном, от прихоти его обитателей, которые сами перегораживали каналы. Из-за этого лоция Льема была столь непростой, что заходить в его воды решались только самые отчаянные. Ну или пираты, контрабандисты, торговцы, искатели приключений, которым всегда были здесь рады, и которых встречали вооруженные до зубов корабли береговой охраны. Не всем сорвиголовам удавалось выжить и принять странные порядки города, но те, кто решал остаться, никогда об этом не жалели и поселялись на скалах. Их дома, крошечные садики, лавки и даже пристани лепились прямо на уступах, из-за чего казалось, что город парит в воздухе россыпью диковинных птиц, по недоразумению сбившихся в стаю. Хотя так оно и было, эта стая отщепенцев добилась невозможного, а именно, независимости города. Льем располагался на границе южного княжества и западной провинции, не принадлежа однако никому из них, гордо удерживая оборону от любых посягательств на свою свободу и чувствуя примерно тоже, что чувствует старая дева в компании подвыпивших матросов.
Юля зачарованно вглядывалась в сказочные очертания города, жадно ловя мельчайшие детали. Ее припухшие от бесконечных поцелуев губы приоткрылись в изумленном выражении восхищения. Она любовалась бухтой, а Антон любовался невестой. Неделя пролетела, словно одно мгновение, наполненное щемящей сердце радостью ответного чувства. Но теперь придется спуститься с небес на грешную землю. Юноша приобнял любимую за талию и задумался. Ему хотелось сойти на берег и сразу же, с корабля на бал, потащить девушку под венец, чтобы наконец получить свою ненаглядную красавицу целиком и полностью. Единый видит, каких усилий ему стоило удержаться и не зайти дальше позволенного их целомудренными отношениями. Кроме того, с венчанием нельзя было затягивать и из-за Хриз, но сначала необходимо уладить вопрос с купчей. Он пообещал Юле, что их брак будет законным, понимая, как это важно для нее. Антон был не очень сведущ в законах, поэтому надеялся, что Вислоухий, к которому его отправила Хриз, поможет решить вопрос. Джемми Вислоухий был ушлым малым, обязанным сестре жизнью. Он вел финансовые дела ордена когниматов, которые обеспечивали надежность банковских сделок по всему Солнечному берегу и далеко за его пределами. Благодаря удивительной ловкости Вислоухого, с которой он лавировал между бесчисленными преступными Гильдиями, орден когниматов был единственной церковной властью в Льеме. Поговаривали, что даже адмирал-губернатор Льема задолжал ордену немалую сумму.
Вислоухий обязательно поможет, и Юля пойдет под венец нареченной Лилей Нортон, по крайней мере, в соответствии с теми странными законами, которые действовали в Льеме. Но еще один вопрос тревожил юношу. Деньги… Пока Антон сидел под замком, сестра успела продать все, что было записано на него в Кльечи. Сколько Хриз потратила на свои безумства в столице и на месть, сколько забрала себе, а сколько решила оставить ему с Юлей? Той суммы, которую она вручила ему перед прощанием, хватало на пару месяцев скромного существования в Льеме…
Юля не выдержала, задохнувшись от восторга и подавившись слюнями. Гордые красавцы-галеоны, нарядные бригантины, потрепанные каравеллы, юркие барки, крохотные шхуны, утлые лодочки… Корабли!.. Их было невероятно много, они стояли
Девушка повернулась к Анжи и затрясла его за плечи:
– Скажи мне, скажи! Там ведь есть… адмиралтейство? Или Академия?
– Зачем тебе?
– рассеянно отозвался он, привлекая ее к себе и отводя прядь волос с взволнованного лица.
– Я… Я же смогу… больше не княжна… поступить в Академию… чтобы стать капитаном, - Юля вглядывалась в синие глаза, по темнеющей буре в которых угадывался ответ.
– Пожалуйста!
– Нет, - покачал Анжи головой.
– Какое еще капитанство?
– Но почему нет? Я знаю карты, морские и звездные, могу сама проложить маршрут, знаю о кораблях все! Мне только…
– Нет, - терпеливо повторил он.
– Во-первых, обучение в Академии стоит очень дорого…
– У нас нет денег?
– упавшим голосом спросила Юля.
– Но можно же продать украшения…
– Во-вторых, я тебя никуда не отпущу…
– А мы вместе поплывем!
– И в-третьих, ну какой из тебя капитан? Как ты себе это представляешь? Как ты сможешь управляться с дюжиной мужиков? Если каждый из них может тебя… - Анжи запнулся, подбирая слова помягче.
– Да на “Маковее” тебя не тронули только благодаря капитану и репутации Цветочка! Ты даже себя защитить не можешь, а капитан на корабле должен быть надеждой и защитой для всей команды, непререкаемым авторитетом. Море не терпит слабости, и женщине на корабле не место, сама должна понимать.
– Но почему? Ты будешь меня защищать, а всему остальному я смогу научиться… Правда! Просто давай…
– Хватит, - оборвал он ее, целуя в лоб и крепко прижимая к себе.
– Не будь ребенком, выбрось эти глупости из головы…
– Но даже твоя сестра говорила, что у меня все получится!..
– Юля по-кошачьи вывернулась из его объятий и упрямо заглянула ему в глаза.
– А ты…
– Хриз что угодно скажет, лишь бы втереться в доверие и облапошить… Не хочу больше слышать об этом.
Он стиснул ее в объятиях так сильно, что стало трудно дышать, и Юля замолчала, однако не оставив намерения вернуться к этому разговору. Она непременно его уговорит. Вид прекрасного города и его кораблей пробудил в ней дерзкую мечту, которая заняла все ее мысли.
В Льем пришла весна. Робкая и боязливая, словно девушка на первом свидании, она смущенно проглядывала в подтаявших снежных шапках на крышах, тихо напоминала о себе звоном тающих сосулек и дурманила воздух неясным томлением. Юля шла по извилистым улочкам Льема, влекомая спутником вперед. Она словно во сне плыла по городу, озиралась, жадно впитывала увиденное и не смотрела под ноги. Дома и тропинки между ними были налеплены как попало, что возмущало привыкшую к строгому порядку девушку, но ей чудилась странная гармония в этом хаотичном нагромождении. И везде были корабли или сны о них… Вот нелепо выстроенная прямо в граните церковь, перед ней оживленная площадь, полная зазывал и крикливых торговцев, а рядом пенный водопад, скатывающийся по ослепительных граням скалы. Однако на это чудо никто не обращал внимания, все привыкли. Грохочущую музыку его извержения легко перекрывали шум ветра, людской гомон и скрип кораблей, стоящих в гавани и уткнувшихся острыми носами в площадь. Юля застыла, разглядывая это великолепие, но Анжи раздраженно дернул ее за руку.
– Пошли!
– Подожди же… Какая красота… Давай зайдем в церковь! Пожалуйста!
Юноша поймал за ухо шустрого воришку, уже залезшего к Юле в карман, и шикнул на него.
– А ну брысь! А ты разиня! Да у тебя здесь последнюю рубашку снимут, ты не заметишь! Пошли, кому говорю!
Он целеустремленно потащил девушку дальше. За Пятиструйной площадью их ждал дом тетушки Жози, сестры плотника Малсара, в котором велела остановиться Хриз.
Дом был большим, двухэтажным, вросшим, как и многие другие, в скалу, и до некоторых пор поникшим в печальной тишине одиночества. Но после известных событий Жозефине Наранхо на голову свалился не только любимый братец, но и все его шумное семейство. Тетушка Жози была богатой женщиной, трижды вдовой, прескверного характера и устрашающей внешности. Темная поросль усиков над верхней губой шевелилась, когда она говорила, и Юля не могла отвести взора от такого безобразия, даже не вникая в смысл слов.