Невеста каторжника, или Тайны Бастилии

Борн Георг Фюльборн

Виконт зашатался и схватился за щеку. Кровь обильно лилась из-под его пальцев.

Виктор повернулся и позвал:

— Эй вы, кто там! Пойдите помогите своему господину. Да позовите лекаря, не то он истечет кровью.

— Кажется, я умираю… — простонал де Марильяк.

— Нет, я подарил вам жизнь. Отныне вы будете осторожней. И памятливей.

С этими словами мушкетер вскочил на коня и выехал на улицу. Он был удовлетворен. Ему удалось проучить этого ничтожного шаркуна. Виктор был убежден, что виконт постарается напакостить ему с помощью

своего патрона герцога. Но он понимал и то, что у него есть могущественнейшая защитница — маркиза.

XL. РОКОВАЯ ОШИБКА

Переполох, связанный с бегством двух узников, быстро улегся. Комендант каторжной тюрьмы решил, что все они утонули во время шторма. Тем более что к маяку прибило тело Жерома.

Судьба Марселя и вовсе не беспокоила коменданта. Он как бы уже не считался беглецом. Мушкетер предъявил бумаги, содержавшие приказ об его освобождении. Так что своим бегством он как бы сам обрек себя на смерть. А потому комендант приказал прекратить всякое преследование и поиски. Вдобавок он втайне чувствовал к этому узнику нечто вроде симпатии.

Между тем Марсель и Адриенна, ничего не ведая обо всем этом, благополучно достигли Марселя. Этот большой город и важный порт предоставлял им широкие возможности. Они могли отплыть отсюда в любом направлении. Могли воспользоваться дилижансом, регулярно отправлявшимся отсюда в Париж.

Но сначала они решили прийти в себя после столь опасных и утомительных странствий. Найдя недорогую гостиницу, Адриенна и Марсель обосновались в ней.

Пока Адриенна устраивалась в отведенных им наверху комнатах, Марсель спустился вниз и уселся за столик в ресторанчике в ожидании своей возлюбленной.

Вскоре в зал ввалилась кучка карабинеров. Они внимательно осмотрели всех сидящих, и Марсель невольно содрогнулся. Не его ли продолжают разыскивать, не снарядили ли из Баньо преследователей? Но карабинеры в конце концов уселись за стол и потребовали вина.

Марселю было не по себе. Он все еще чувствовал за собой погоню. А потому, чтобы быть неузнанным, он на всякий случай нахлобучил на лоб шляпу, натянул плащ и собрался ретироваться.

Только теперь он обратил на себя внимание карабинеров. Они стали толкать друг друга, не сводя с него глаз, и следили за ним до тех пор, пока он не покинул зал.

Едва он поднялся к себе, как в дверь тотчас постучали, и, не ожидая приглашения, к нему ворвались карабинеры.

Марсель похолодел.

«Ну, все, — подумал он. — Они обнаружили меня, и я пропал. Сейчас они повезут меня обратно в Баньо».

— Сдавайтесь! — воскликнул сержант. — Мы узнали вас. Вы — Пабло Варраба!

У Марселя отлегло от сердца. Боже мой, они обознались. Они приняли его за какого-то испанца.

— Пабло Варраба? — усмехнулся он. — Но вы принимаете меня за другого. Я француз, а не испанец.

— Пограничный испанец, — настаивали карабинеры. — Вспомните-ка Рубимона.

— Повторяю, вы ошиблись. Я никакой не Пабло. Я не знаю, кто такой Рубимон…

—

Неужели вы ничего не знаете об убийстве герцога Рубимона? — усмехнулся сержант. — О нем только и было разговоров после того, как он был вероломно убит. И вы его убийца. Во всяком случае, один из них. Собирайтесь, вы арестованы!

— Глядите-ка! — воскликнул один из карабинеров. — Это ведь его шляпа. И его плащ. Да вот и бурые пятна. Это пятна крови. Это кровь герцога!

— Вяжи его, ребята! — приказал сержант.

Солдаты приступили к Марселю, но он поднял руки и произнес:

— Не надо меня вязать. Я последую за вами без сопротивления. В конце концов, истина обнаружится. Я вовсе не тот, за кого вы меня приняли.

— Ну, так следуйте за нами. Ваша одежда выдала вас.

— Но я купил ее у старьевщика.

— Знаем мы эти отговорки. Все преступники утверждают, что они невиновны. Все запираются. Вы — Пабло Варраба, в этом нет сомнений.

Марсель покорно пошел за солдатами. Он не успел предупредить Адриенну, которая спала в другой комнате, но решил, что и не надо ее волновать: ведь недоразумение скоро разъяснится, и он возвратится.

Его привели в городскую тюрьму и без всякого допроса заперли в камере. Это был каменный мешок, почти такой же, как в Баньо, с той только разницей, что вместо нар здесь был большой тюфяк с подшитым к нему одеялом.

Плащ и шляпу у него отобрали как вещественную улику. Его тюремщикам она представлялась чрезвычайно важной.

«Может, и в самом деле я купил вещи с плеча этого самого Пабло, — размышлял Марсель, укладываясь на тюремное ложе. — Но я же ничего общего с ним не имею. Какой я испанец?»

Часы проходили в тягостных размышлениях. Больше всего он волновался за Адриенну. Что подумает она, обнаружив его исчезновение? Как дать ей знать, что он арестован по недоразумению, которое, конечно же, очень скоро разъяснится?

Так ничего и не придумав, он принялся стучать в дверь. На стук явился надзиратель. Он довольно вежливо выслушал его требование устроить ему очную ставку с кем-нибудь, кто знает испанца Пабло, и, ни слова не говоря, ушел.

Через полчаса он возвратился и предложил Марселю следовать за ним. Он завел его в тюремную канцелярию, где за длинным столом, крытым зеленым сукном, важно восседал какой-то чиновник с двумя писцами. Вид у них у всех был торжественный.

Марселя подвели к столу, и чиновник спросил:

— Вы хотите сделать добровольное признание, разбойник Пабло Варраба?

— Это недоразумение, — спокойно ответил Марсель. — И я его жертва. Я вовсе не Пабло Варраба.

— В таком случае сообщите нам ваше истинное имя.

— Мне нет надобности называть себя после того, как меня приняли за испанца. Я не испанец, а француз, это во–первых. Во–вторых, мне безо всякой причины нанесено оскорбление, и я требую удовлетворения. Прошу устроить очную ставку с человеком, который видел разыскиваемого вами испанца и в состоянии его опознать.