Невеста по случаю
Шрифт:
– А, вот ты где! – голос Роя ворвался в мои мысли. Я открыла глаза - и когда только успела задремать!
– и повернулась к нему:
– Ты вернулся?
– Ты сомневалась? – он подошел ко мне, но садиться не стал, бросил взгляд на городские крыши, скривился, - Ужасный город.
– Тогда почему мы здесь?
– Мы не можем просто так уйти, слишком уж много людей видели меня. Тем более пастыри…Вернись я в Лагомбардию, это будет расценено как оскорбление веры. А мне бы не хотелось давать повод к официальному общению с Верными Гончими Псами Создателя, - он все-таки сел, приказал слуге принести фьён и
– Ты же знаешь, что нет, - я улыбнулась, он дождался, пока напитки разольют по кубкам, положил свою ладонь поверх моей:
– Уверяю, это ненадолго. Основные кандидатуры Пастыря уже известны, я наложу вето на Иеронимо, он редкостный негодяй, к тому же, по слухам, был слишком близок к Лаччио и не раз пытался действовать в их интересах. Право для Козимо мы оставим на второй тур, если он будет. Юлиуса в расчет не берем – он лишь в прошлом году назначен в Риччионе и еще никак не проявил себя. Герцогство Медилано должно отвергнуть пастора Францеско, он слишком алчен и любит юных певчих. Франки откажут своему Раулю – он слишком нужен их королю. Остается трое. Каждый их них, в принципе, в равной степени мне безразличен, но устраивает большинство, поэтому я смирюсь и не буду затягивать выборы. Как только они состоятся, и Лаччио снимет запрет на использование порталов, мы отправимся в Лагомбардию. В конце концов, найти точки влияния на Истинного Пастыря или на тех, кто входит в его окружение, можно и позже.
– Запрет на использование порталов? – переспросила я.
– С момента прибытия всех кандидатов и до момента избрания Истинного Пастыря в Лаччио вводится запрет перемещений с помощью порталов, а выезд из города происходит только с особого разрешения.
– Вот почему ты отказывался приезжать?
– Отчасти. Это тебе мама уже рассказала?
– Да, как и то, что ты и Карисса… - я прикусила губу, понимая, что выдала себя.
– Я и Карисса? – не понял он.
– Неважно… - я попыталась отмахнуться, но он все еще смотрел на меня, и пришлось сознаться, - Я думала… все вокруг говорили, что ты разрушил её брак из-за своей любви…
Серые глаза насмешливо блеснули, я прикусила губу, понимая, что выставила себя дурой. Рой это тоже понял, потому что усмехнулся.
– Радость моя, никогда не слушай сплетни! Они не доведут до добра!
– он встал и протянул мне руку, - Пойдем, время к полудню, мама сказала, что ты с утра ничего не ела, да и я уже проголодался!
Я закатила глаза, выражая неодобрение, но позволила увлечь себя в дом. Там, в приятной прохладе, в одной из комнат был накрыт стол на двоих. Рой озадаченно посмотрел на слугу:
– Почему здесь только два прибора?
– Госпожа графиня просила передать, что устала, и предпочитает вздремнуть, - пояснил немолодой слуга. Граф криво улыбнулся и кивнул:
– Хорошо. Ступай, мы справимся сами.
– Мэссэр, - мужчина вышел, а Рой расхохотался:
– Нет, ну каково! Вздремнуть! Это она, которая в жизни ни разу не отдыхала днем!
Я недоверчиво посмотрела на него:
– Хочешь сказать, она сделала это умышленно?
– Разумеется, радость моя! – он откинулся на спинку стула, - Иногда мне кажется, что если бы Истинный Пастырь не умер так удачно, то она придушила его своими руками.
–
– Помимо того, что отравлял жизнь самим своим существованием и ненавистью к Лагомбардии? – он дождался моего кивка и лишь тогда продолжил, энергично жуя, - На самом деле, именно его я подозревал в отравлении моего отца. В то время граф собирался предоставить Совету закон, по которому весь доход от торговой деятельности пастырей на территории республики облагался бы пошлинами, так же, как и других купцов. Иеронимо узнал об этом. Он исповедовал главу Совета, и тот проболтался. Отец умер. А через три дня главу Совета нашли в своем доме, повешенным. Я опоздал, и доказательств у меня нет, все нити, которые могли привести в Лаччио, оборваны…
По тому, как ровно звучал его голос, я поняла, что Рой до сих пор переживает.
– Твоя мать любила твоего отца? – спросила вдруг я, вспомнив слезы на глазах у графини.
– Да. Очень.
– А ты?
– Мы часто ссорились. Хотя сейчас я признаю, что во многих вещах он был прав, – юности свойственна бескомпромиссность, - Рой замолчал, вглядываясь куда-то вдаль, затем тряхнул головой и вновь продолжил, - так что нам сейчас придется потерпеть этот ужасный город!
– Не понимаю, чем тебе так не нравится Лаччио? – пробурчала я.
– Хотя бы тем, что мне приходится заниматься кучей вопросов, вместо того чтобы просто быть с тобой, - он улыбнулся, заметив мое смущение, - Да, радость моя, я эгоистичен!
– Но, Рой, если бы не Лаччио, то я бы не вернулась, - возразила я, он расхохотался:
– О, уверяю, если бы не было избрания, моя мать наверняка придумала бы что-то другое, чтобы заставить тебя вернуться.
– Но почему?
– Она знает, что я… я люблю тебя, - он вдруг стал очень серьезным, - Лиза…
Рой осекся, словно решаясь, затем сказал:
– Возможно, я слишком, действительно слишком эгоистичен, но я не хочу вновь тебя терять, - он положил свою ладонь поверх моей, - Лиза, выходи за меня замуж!
– Что? – ахнула я, растеряно смотря на Роя. Первую мысль - неужели он догадался о ребенке?
– я отмела, иначе он, несомненно, сказал бы об этом.
– Рой, - выдавила я, понимая, что надо что-то сказать, - Я…
Я встала и прошлась по комнате, затем вновь посмотрела на мужчину, сидящего за столом. С одной стороны, был он, граф Алайстер, с другой – вся моя упорядоченная жизнь: друзья, родной город, мама, бабушка… А ведь еще будет ребенок, наш ребенок. И мне действительно не хотелось, чтобы он или она росли без отца, но я не знала, хочу ли я, чтобы это происходило в чужом мире.
Рой молчал, просто смотрел на меня так, будто от этого ответа зависела его жизнь, впрочем, она действительно зависела. Я вдруг вспомнила нашу первую встречу в кабинете полковника, то, как он привел меня сюда, и то, как потом безропотно отпустил обратно. Вспомнила свои слезы, застилавшие глаза, пока я поднималась по лестнице, оставляя за спиной целый мир, наполненный солнечными лучами и интригами.
Я смогу второй раз найти в себе силы уйти вот так же, оставить за спиной все… и его самого. Я вдруг поняла, что хочу вечерами сидеть на террасе рядом с Роем, наслаждаясь прохладой после жаркого дня, обсуждать козни Козимо и интриги пастырей… А ведь еще был ребенок… Наш с ним ребенок…