Невеста полоза
Шрифт:
Инстинкт (или рефлекс) защитника медленно гасит желание жить. И появляется желание драться, для того, чтобы обезопасить моих девчонок!
«— Давай, Сашка. Давай! – шепчет Змей. – Ты должен подняться!».
Я уставился в небо.
«— Княже, дай мне сил! – взмолился я, – не дай подохнуть с позором!
– Он не слышит трусов! – все также насмешливо сообщает Полоз. – Сам
Из моей глотки рвется рык… крик… ор… Динозавра я бы переорал!
Отталкиваюсь лопатками от земли и прыжком встаю на ноги.
– Всех убью – один останусь! – сообщаю я окружающим. А рядом пусто. В трех метрах от меня, упав на одно колено, стоит Шуровкин. Судя по позе – молится. Рядом со мной, справа и чуть сзади Полоз. И все.
Оборачиваюсь. В метрах пятнадцати позади нас мои раздолбай, а также преподы продолжают медленно отползать. Именно отползать. Отползать, оставляя за собой влажный след… «Закат» и «Север» не видно. Или смылись, или закопались. Ни тех, ни других, я не осуждаю!
Делаю глубокий вдох, все еще борясь с диким желанием напрудить себе в штаны.
– Ты встал, Сашка! – радуется Полоз. – Ты – воин!!!
– Это кто?!
– Сейчас узнаешь, – усмехается он.
– Кто призвал меня?! – еще раз интересуется фигура в черном. Я кое – как удержался, чтобы не стартовать вслед за моими, одновременно орошая негостеприимную землю Англии. Сдержался. Мелькнула мысль, что голос, которым говорит явившаяся фигура, похож на женский.
– Я призвал тебя, о Всесильная… – кое-как простонал с земли третий монах.
– Ты?! – удивилась Всесильная и повернулась к нему передом, а к нам задом. Черная ряса, капюшон на голове… монахиня?! И тут в правой руке у этой «монахини» я заметил косу… Косу!
КОСУ!!!
Здоровую такую! Выше ее…
– ПОЛОЗ! СУКА!!! ЭТО ЖЕ СМЕРТЬ!!! – ору я, мои ноги подкашиваются, и я начинаю оседать. Моя задница еще не коснулась земли, как Змей отвесил мне такого пенделя, что я снова принял вертикальное положение.
– Стой ровно, трус несчастный!
– Да, я, – перепуганный монах нашел в себе силы ответить Смерти.
– И что ты хочешь, слуга Сатаны? – насмешливо, как мне кажется, интересуется Смерть.
– Чтобы ты забрала жизни моих врагов! – истерично визжит монах. – Их много, они сильные, тебе понравится!
– Еде они?! – заинтересовалась хозяйка косы.
– Тут мы, радость моя!!! – раздается из-за моей спины голос Полоза. – Тут, моя красавица!
Смерть резко обернулась и откинула капюшон. Серое лицо, длинные серые волосы, правильные черты лица, можно сказать, что красивые…
– Полоз?! – шипящим шепотом, не веря тому, что она услышала, уточняет Смерть.
– Иди
Руки… у Полоза…
Он идет…
Моя крыша начала заваливаться на бок. У Полоза был человекообразный вид. У него появились руки, ноги, голова! При этом он не был «голым», сапоги, штаны, доспех (как у варяга или викинга), шлем, откинутый на затылок. Он был больше Миколы. И он весь был стального цвета.
– Полоз! – дрогнувшим голосом вскрикнула Смерть. При этом оттенок голоса был не таким, когда она обращалась к монаху. Это был голос женщины, которая после долгой разлуки наконец встретила своего мужчину… Таким же голосом кричала моя жена, когда я, будучи в отпуске, приперся к ней на работу…
– Полоз!!! – она резко уменьшилась в размере, став такой же, как Змей. Уменьшилась и бросилась к нему. А Полоз шел к ней все также с раскрытыми объятьями!
Пока Смерть неслась к нему, ее коса упала. Она, в отличие от хозяйки, не уменьшилась, а утратив опору, это орудие, естественно, упало. И прямо на монаха…
И вот, Полоз и Смерть стоят обнявшись. Смерть уткнулась ему в плечо и, судя по всхлипам, рыдает… А Змей ласково гладит ее по голове…
В трех метрах от меня, уже сидя на заднице, хрипит Шуровкин, силясь что-то сказать. Кое-как подхожу к нему, хватаю его за шиворот и оттаскиваю от влюбленной пары метров на пять.
Сую ему фляжку, он делает пару хороших глотков и поднимает на меня голову:
– Ты не обоссался?!
– Нет, но это жгучее желание все еще терзает мой организм. А ты, Николаич?!
– Аналогично, – он еще раз хлебнул из фляжки и кивнул в сторону Полоза и Смерти, – Саня, это же Смерть?!
– Ага, – я отобрал у него флягу и тоже хорошенько в ней приложился.
– Ты знал? – от его вопроса я подавился и закашлялся.
– Вижу, что нет, – он слабо улыбается. – Нужно у них узнать, что нам делать дальше?
– Да-а-а-а?! – с крайней степенью охренения в голосе удивляюсь я. – А спрашивать ты пойдешь?!
– С чего баня-то сгорела?! Там твой захребетник Костлявую за жопу держит, ты и спрашивай!!!
– Андрей, она не костлявая!!! – не поворачиваясь к нам, заявляет Полоз.
– Мудак, ты, командир! – вдруг обиделся я за Змея.
– Кто не костлявая? – рискнул уточнить Шуровкин, уклонившись от моего подзатыльника.
– Ни жопа, ни ее обладательница! – отвечает Змей. Судя по тону – он улыбается.
А его подруга (Господи, кто бы мог подумать…) выглянула из-за его плеча и пробежалась по нам взглядом. Чувства ужаса и паники у меня не возникло. Меня рассматривали с чисто женским любопытством, при том не как самца, а как дом, в котором этот самец обитает. Как недвижимость, блин… Еще появилось ощущение того, что меня «причислили к разряду своих».