Невеста последнего принца
Шрифт:
Ах, почему она не родилась мужчиной! Была бы вторым сыном, путешествовала бы, как Курт, посвящая время изучению наук. Но, увы, о чужих прекрасных краях Фредерике приходилось только мечтать. А в жизни ее ждало скупое северное солнце и кирпичные грода люнборгского королевства.
В приготовлениях к свадьбе прошла зима. Придворные мастерицы шили Фредерике приданое. Ткани для него брали из запасов, которые каждое лето исправно пополнялись у купцов с севера и юга. Шелк, бархат, парча… И, конечно же, тончайший фразский лен.
– Настоящий, от лучших мастериц! Посмотри, как ложится самая тонкая вышивка! Будешь ты у меня самой завидной невестой, - приговаривала графиня Мария-Евгения. – Жаль, что этот пройдоха – вендский князь уперся тогда насмерть. Из тебя
– Мама, думай, что говоришь, - прошипела Фредерика, поглядывая на прислугу.
Всем было известно, что Ее Сиятельство была отличной хозяйкой и настоящей аристократкой. Слегка увлекающейся порой, особенно, когда дело касалось ее детей, ну, да матери это простительно. И, все же, одно дело – рассуждать о неуступчивом вендском князе, когда он – там, а Шатцфельз – здесь, а между ними - Люнборг. Но уже совсем другое, непочтительно высказываться о части семьи, в которую вскоре предстоит войти Фредерике.
– Ах, дорогая, ты права. – Графиня вздохнула. – Но согласись, это правда. Кстати, вся эта история – тебе наука, что хватит витать в облаках. Если бы твой отец вовремя подсуетился… - Мама… - Все, молчу. – Миролюбиво подняла руку графиня. – Наверное, все к лучшему. Пусть эта вендская селяночка выполняет обязанности королевы. Сиять при дворе все равно будешь ты.
Фредерике ничего не оставалось, как закатить глаза, показывая свое отношения к материным фантазиям. Можно подумать, ждут ее там, в Люнборге! Кроме нее там сиять некому. К тому же, она видела вендское княжество на картах в отцовской библиотеке. Его северные и западные границы были четко очерчены, зато восточные – стирались в неопределенном понятии «великие леса». Эти самые леса, по мнению картографа, простирались бесконечные мили на восток, заканчиваясь где-то в «великой степи». Странно называть «селяночкой», чей отец владеет такими землями.
Весна в графстве всегда наступала неравномерно. Сначала она приходила в защищенные от холодного ветра долины, расцвечивая яркими мазками южные склоны. Потом, с каждым днем, поднималась выше и выше. Скоро снег останется только на самых вершинах гор, а потом – сойдет и он.
Вместе с весной в долины графства возвращалась суета. Редкие купцы пускались в путь зимой, только те, кто припозднился в пути или по великой нужде. Или же, если выручка обещала покрыть все опасности.
Но стоило просохнуть дорогам на перевале, как через графство один за другим потянулись обозы. В долинах зашумели ярмарки. Вниз из отдаленных селений и горных хуторов потянулся народ. За долгую зиму у жителей поднакопилось чего продать. Да и списки, чего прикупить, выросли тоже.
Мария-Фредерика отмечала, как с каждым новым обозом отец будто распрямлялся и светлел лицом. В кругу семьи он и сам признавал, что опасался, как бы после присоединения неспокойного соседа к Люнборгу купцы не решили сэкономить на пошлине. Как ни крути, за порядок в соседнем графстве теперь ручался не кто-нибудь, а Эрих Пятый Люнборгский. Но купцы справедливо рассудили, что горы – высоки, а до короля – далеко. И выбрали проверенный маршрут. В казну графства потекли монеты, можно было вздохнуть свободно.
Графиня ежедневно встречалась c экономкой, сверяя отчеты. В господском хозяйстве тоже надо было пополнять запасы. Весте с купцами через горы двинулись путешественники. Среди них были и дворяне, пустившиеся в путь по службе или для развлечения. Этих надо было принять согласно статусу. Были почтенные храмовники и смиренные паломники. Позаботиться о них – дело достойное госпожи замка и угодное Творцу.
Жизнь кипела. И только Фредерике грустнела с каждым днем. Дата отъезда, назначенная отцом так, чтобы успеть проехать предгорья между тремя «ледяными» святыми и овечьими холодами, неотвратимо приближалась. Первые сундуки с приданым уже начали паковать под бдительным надзором экономки, а то и самой госпожи графини.
Молодая же графиня пока металась по комнатам, не находя себе места и перекладывая в сотый раз книги, ноты,
В один из дней, примерно, за две недели до назначенной даты, молодой графине передали, что Его Сиятельство хочет видеть ее в своем кабинете. Обычно это означало, что разговор предстоит серьезный, раз отец не посчитал возможным обсудить все в семейных покоях. Осознавая, что речь сейчас может пойти только о предстоящей свадьбе, Мария-Фредерике с трепетом переступила порог. Что-то скажет ей грозный граф?
Отец сидел в своем излюбленном кресле за рабочим столом. Перед ним была разложена карта, еще несколько – в свитках ждали своего часа на краю стола.
– Садись, Рике, - вопреки подчеркнуто официальному виду, граф Моритц обратился к дочери, словно к равной. – Надо кое-что обсудить.
Глянув на карту, Рике решила, что речь пойдет о ее маршруте. По крайней мере, именно предгорья были изображены на листе. Поначалу, так оно и было. Отец вкратце рассказал о панах поездки: сколько дней, сколько повозок, сколько людей сопровождения и обслуги. Какие крупные города будут проезжать по пути и какие – обойдут стороной. Коснулся насущных нужд, вроде того, в какой местности будет удобнее пополнить те или иные запасы. А в конце честно сказал, что посылает с ней своих самых надежных людей, так что ее – Фредерике – задача заключается в том, чтобы быть хорошей девочкой и не мешать воинам исправно нести службу.
– И зачем тогда вы мне все это рассказываете? – Немного обиженно поджала губы Фредерике.
– Затем, девочка, что я тебя очень хорошо знаю, - усмехнулся граф Моритц. – Если этого не расскажу тебе я, ты не успокоишься, пока не изведешь вопросами всех, вплоть до последнего возницы в обозе.
– Извините, отец. – Фредерике попыталась сдержать обиду, но ответ все равно вышел холодноватым. – Не вы ли учили меня не полагаться на случай?
– Да, - не стал спорить граф. – Учил. Потому и рассказываю то, что тебе стоит узнать из первых уст. Но раз уж зашел разговор о твоей науке, стоит вспомнить кое-что еще.
Граф встал и, пройдясь несколько раз туда-сюда по комнате, подошел к окну. Заложив руки за спину, он некоторое время молча смотрел. Как солнце уходит за одну из гор, склоняясь к закату. Выдержав паузу, он снова вернулся к разговору с дочерью.
– Рике, я знаю, какие идеи вбивает мать в твою светлую головку. Конечно, моя дорогая супруга – кладезь всех мыслимых и немыслимых достоинств. И у меня и в мыслях не было учить тебя непочтительности к матери… - Но?
– Но. В этом-то и все «но». Рике, если ты еще не поняла, я посылаю тебя в Люнборгское королевство не для того, чтобы ты красивой куклой скакала там на балах. И даже не для того, чтобы потешить свое самолюбие, козыряя при случае перед соседями подобным родством.
– Тогда зачем же? – Не сдержала любопытства Фредерике.
То, что сейчас говорил отец, не было похоже ни на одно напутствие, которое ей пришлось выслушивать в последнее время в качестве просватанной невесты.
– Ты – мой посол в королевстве. Даже больше, чем просто посол. Ты – гарант того, что все, нажитое моими предками, достанется моим потомкам, а не будет проглочено кем-то из более сильных соседей.
– И как я это сделаю, отец? Вы же сами понимаете, что мой будущий супруг – всего лишь третий принц. Вряд ли у меня будет остаточно влияния, чтобы заключать военные союзы.
– А тебе и не надо, - снова усмехнулся граф Моритц. – Возможно, хватит самого факта нашего родства с могущественным королевским родом. Я думаю, Отто не преминет воспользоваться этим козырем, заключая союзы для своих детей. В лице твоего брата я воспитал себе достойного преемника.
– И все?
– Нет, не все. – Граф снова задумался на миг. – Но об этом мы еще успеем с тобой поговорить на днях.