Невеста с миллионами
Шрифт:
— Ты решила наказать меня за то, что я опрометчиво сказала про Ральфа? — спросила Жанетта, понурив голову.
— Наказать тебя? За что? — вскричала Элиза, схватив подругу за руку. — Нет, нет, ты в самом деле могла бы быть немного приветливей с Альфонсо. Что он тебе сделал? Он так любезен, так внимателен…
— С тобой, не спорю, и по праву! — воскликнула Жанетта. — Я бы рассердилась на него, если бы он хоть на мгновенье забыл, что каждая минута, проведенная рядом с тобой, для него — счастье.
— Рядом со мной? Да ведь он мой кузен, а значит, самый близкий родственник после брата, —
Жанетта уткнулась в свое вышивание.
— А не слышно ли о намерении выдать меня замуж и за дона Альфонсо? — рассмеялась Элиза. — Об этом миссис Говард ничего не говорила?
— Как ты можешь шутить такими вещами! — Жанетта залилась краской и тотчас побледнела.
— Ну вот, мы и поменялась ролями, — заметила Элиза. — Моя веселая подружка Жанетта загрустила, и мне приходится понемногу скрашивать нашу жизнь.
— А почему бы не строить таких планов? — едва слышно спросила Жанетта, все еще не поднимая головы. — Разве дон Альфонсо не…
— …любезный кавалер и все такое прочее? — прервала ее Элиза. — Разумеется, так оно и есть! Но ведь он мой кузен, мой брат, к которому я всегда буду относиться с чувством искренней сестринской любви! К счастью, ему и в голову не приходит испытывать меня, — наклонилась она к Жанетте и понизила голос, — неужели ты думаешь, что так легко забыть того, кто… — Она не договорила.
— Ради Бога, Элиза, ты все еще надеешься? — воскликнула Жанетта, быстро подняв голову и почти со страхом глядя на подругу.
— Если и не надеюсь, то не в силах забыть, — ответила Элиза.
Жанетта только покачала головой. Для нее Ричард погиб, исчез безвозвратно.
— Тебе не кажется, что дону Альфонсо очень подошел бы костюм венецианского нобиле? — спросила Элиза, чтобы переменить тему разговора. — Я узнала его тайну. Он, вероятно, будет в маске. Ну, мы-то опознаем его под любой маской и во всяком костюме. Мне вообще любопытно, какая маска устоит перед проницательным взглядом моей Жанетты. Ой, Господи, что я наделала!
Этот неожиданный возглас испугал Жанетту. Увидев, как Элиза с расстроенным лицом всплеснула руками, она и в самом деле не могла понять, не разыгрывает ли ее подруга, пока не заметила, что та безуспешно пытается скрыть готовую появиться улыбку.
— Что же такое случилось? — спросила она в нерешительности.
— Просто я забывчивая дурочка, каких свет не видел! — воскликнула Элиза. — Дон Альфонсо доверил мне тайну своего маскарадного наряда и особенно просил не открывать ее тебе… Именно тебе, а я так легкомысленно отнеслась к его просьбе…
При упоминании дона Альфонсо щеки Жанетты снова залились ярким румянцем, и она, чтобы скрыть смущение, поспешно отвернулась.
— Не понимаю, почему именно мне не должно быть об этом известно? — спросила она с замиранием сердца.
— Откуда мне знать, — ответила Элиза. — Да и что толку теперь говорить об этом. До завтрашнего вечера дону Альфонсо не раздобыть другого костюма. Лучше я вообще скрою
— Надеюсь, что нет! — поспешно ответила Жанетта. — А если он не хочет, чтобы его узнали… что ж, сделаю вид, что так оно и есть!
— Верно! — со смехом подхватила Элиза. — Остается только предположить, что он собирается приблизиться к тебе неузнанным, чтобы сказать… ну, что-то сказать, неважно что именно…
— Сказать мне? — удивилась Жанетта.
— Ну да, тебе. Может быть, это будет шутка, может быть, какая-нибудь глупость. Ведь он еще так молод!
— Кажется, ему двадцать один год, — уточнила Жанетта.
— Очень солидный возраст! — пошутила Элиза. — Впрочем…
Договорить она не успела. На балконе появилась горничная и протянула ей записку, добавив, что передавший послание ждет ответа.
Элиза повертела в руках записку, снабженную пометкой «лично». Почерк был ей незнаком. Развернув послание, она прочла следующее:
«Дорогая мисс Бюхтинг! Мы с Вами виделись на приеме всего несколько раз, к тому же мельком, о чем я весьма сожалею. Поэтому Вас немало удивит та необычная просьба, с которой я к Вам обращаюсь. Я прошу пригласительный билет на Ваш праздник. На мне будут костюм и маска, делающие меня совершенно неузнаваемой. Только для Вас на моем левом плече будет прикреплен бледно-желтый бант. Перед тем как наступит время снимать маски, я исчезну, и никто не догадается, что я присутствовала на балу. Пусть думают, что Вы дали возможность кому-то из своих знакомых, кого нельзя было пригласить официально, принять участие в празднестве. Разумеется, никто не должен обо мне знать.
Поверьте, только очень серьезные мотивы заставили меня обратиться к Вам с такой просьбой. Может быть, впоследствии я смогу отблагодарить Вас за эту услугу. Вы делаете мне большое одолжение. При любых обстоятельствах я буду чрезвычайно благодарна Вам за него.
Немало удивившись, Элиза перечитала записку, затем поднялась и покинула балкон. Самовольно удовлетворить просьбу леди Блэкбелл, показавшуюся ей, впрочем, довольно странной, она не решалась. Нужно было спросить родителей. Миссис Бюхтинг дома не оказалось, зато отец был дома. Дочь направилась к нему, протягивая записку.
— Я догадываюсь о намерениях этой дамы, — сказал мистер Бюхтинг, внимательно прочитав письмо Джорджианы и немного подумав. — Выполним ее просьбу! Она сделает все, чтобы остаться неузнанной.
— Значит, ты знаешь, что толкнуло ее на такой поступок? — удивилась Элиза.
— Да, дитя мое. Но я не буду говорить на эту тему, потому что в таких делах легко ошибиться.
Он взял один из оставшихся незаполненными пригласительных билетов и протянул дочери. Та вписала незнакомое ей имя, а на листке почтовой бумаги набросала несколько слов заверения в строжайшем сохранении тайны, запечатала то и другое и вручила слуге, посланному леди Блэкбелл. Выполнив просьбу незнакомки, она вернулась на балкон.