Невеста смерти
Шрифт:
Она услышала, как единодушно ахнули женщины, обернувшиеся на едва слышный всплеск воды, куда она погрузилась без всяких брызг. Гайя нарочно постаралась проплыть мимо них как можно ближе ко дну, чтобы за рябью воды не так бросились в глаза ее татуировки, но их все же заметили.
— А что это у нее на спине?
— Неужели не отмыла грязь?
— Какая грязь, она же в Риме уже две декады.
— Причем в своем доме живет, и с подведенным водопроводом.
— Да она разве умеет ею пользоваться? Мне вот Клавдия говорила, эта Гайя вроде совсем девчонкой сбежала из дому. Ванны
— А, понятно! Столько лет не мылась! Проросла грязью.
— Ужас! И в общий бассейн?!
— Да что ты болтаешь, Филомена?! Смотри, как она плывет. Значит, уж хоть в реке какой плавала.
— Фи… Плывет, как настоящая рыба… Это так неженственно. Она же летит, как трирема под парусом…
Гайя вынырнула, вдохнула побольше воздуха в сразу полегчавшую от обилия воды грудь и снова погрузилась в прохладные глубины, стараяясь как можно дальше уплыть от их голосов, среди которых услышала все де рассудительный голос супруги Марциала:
— Перекратите же, подруги! Она все же боевой офицер, и вряд ли вам пристало ее судить.
Гайя плавала целый час или даже чуть больше — она сделала несколько кругов по краю бассейна, проплыла несколько десятков раз туда, обратно и по диагонали и не столько устала, сколько заскучала. Но она хотя бы успокоилась и уже была готова снова спокойно и улыбчиво взглянуть в глаза своим благоприобретенным приятельницам, с которыми предстояло общаться до конца этой операции, а там кто знает — все же любое знакомство ценно возможностью получения информации, и Гайя это хорошо сознавала.
Она вылезла из воды, не удосужившись подплыть к лестнице, а просто выметнув свое взбодренное долгим плаванием тело на край бассейна и выпрямившись во весь рост. Женщины ахнули второй раз — они наконец-то разглядели рисунки на ее теле во всей красе. Тут уже не выдержала даже здарвомыслящая и несколько испытавающая неловкость за бестактность остальных супруга сенатора Марциала:
— Дорогая, а эти рисунки означают какой-то воинский обет?
Она с благодарностью взглянула в глаза этой женщины, пытавшейся помочь ей найти свое место среди женщин Рима:
— Можно считать, что и так, — и поспешила накинуть на себя простыню, наблюдая, как остальные матроны, в особенности постарше, едва не уронили челюсти на пол, а несколько довольно молоденьких девушек посматривали на нее с нескрываемой завистью.
— А можно взглянуть еще раз? — приблизилась к ней одна из них, судя по всему, пришедшая сюда с матерью и боящаяся резкого ее замечания. — Пожалуйста, одним глазком.
Гайя развернулась спиной и приспустила простыню до ягодиц, снова слыша вздохи и перешептывания. Она почувствовала тоненькие любопытные пальчики девушки на спине и сделал шаг вперед — еще не хватало, чтобы девчонка нащупала глубокий шрам под лопаткой, ставший почти незаметным от игры светотени рисунка, умело сделанного Кэмом.
На остаток дня Гайя снова стала основной темой для разговоров, и вечером в триклинии к ней обратился тихонько один из офицеров ее лет, красивый, в меру упитанный щеголь. Он подошел к ней с чашей вина и попросил бросить
— Несравненная Гайя, — присел рядом с ней офицер, а она заметила легкое, еле заметное движение Дария, переместившегося тоже поближе. — Скажи мне как офицер офицеру… А что там за таинственный рисунок у тебя на спине?
Она подняла бровь, и тот счел это разрешением и заглянул ей за спину, а Гайя позволила столе немного сползти, обнажая лопатку.
— Хм… Однако, — задумчиво протянул мужчина. — Выглядит возбуждающе.
— И чем же? У моих драконов острые оскаленные зубы и острые когти.
— Как и у тебя, красотка? — бархатным голосом шепнул офицер, дотрагиваясь до ее пальцев, лежащих на валике пиршественного ложа.
Он провел по ее пальцам, нарочитым движением потрогал отросшие за время пребывания в блаженном безделии и легких тренировках аккуратно заточенные и ухоженные ногти, и она взмолилась Минерве, чтобы он не поднялся к кисти и не заметил сбитых, покрытых шрамами костяшек. Но мужчина переключил внимание на ее запястье, восхищаясь его гибкостью:
— А можно твою другую руку, несравненная Гайя? Мне хочется держать тебя за обе руки. И прижать их к своей груди. Чувствуешь, как бьется мое сердце?
Она протянула и вторую руку, оказавшись в достаточно неустойчивой позе — полулежа на одном бедре и не опираясь больше на локоть левой руки. Офицер заметил широкий браслет на ее левом запястье и ловко расстегнул его:
— Даже драгоценный металл только портит твою красоту. Ты не нуждаешься в искусственных украшениях, у тебя такая кожа, — он взглянул ей в глаза, а после перевел взгляд на открывшуюся под браслетом татуировку, окружающую ее запястье, и Гайя сполна насладилась стремительным изменением выражения его лица. — А…. А это не слишком? Хотя волнующе…
И он склонился к ее руке, что бы поцеловать..
— Э, нет, — отвела она руку в сторону. — Так мы не договаривались. Целовать тут много кого можно, но не меня.
Гайя кивнула в сторону красавиц-куртизанок, исполнявших пестрой гибкой стайкой танец с воздушными покрывалами в сопровождении двух флейт и небольшого бубна.
— А знаешь, чем ты отличаешься от них? — вопросительно-лукаво взглянул на нее офицер. — Ты красивее. Отдайся мне сегодня, красавица Гайя. Покажи, что ты умеешь не только мечом владеть. А если только им, то я обещаю научить тебя всему… Ты не пожалеешь…
Гайя украдкой встретилась глазами с Дарием и прикрыла потяжелевшие и ставшие необыкновенно длинными от краски ресницы.
Дарий с нарочитой ленцой соскользнул с соседнего пиршественного ложа, которое делил с двумя довольно молодыми, но, судя по дорогим золотым украшениям в ушах, волосах и наруках, замужними женщинами, и неторопливой походкой подошел к Гайе:
— Тебе не докучает этот паркетный? — и посмотрел на того так, что мужчина покраснел, побелел и испарился если не из триклиния вообще, то подальше от Гайи с Дарием точно.